Со службы приезжал всегда в одно и то же время. По нему можно было проверять часы…
Сергей входил, заполняя собою маленький коридорчик, торжественно и мешковато вручал жене цветы или конфеты, а не было их — легко приподнимал, точно маленькую, целовал. Она вырывалась, смеясь, говорила: «Господи, теснотища-то какая! Ты прямо как медведь в берлоге, и ручищи большие, неосторожные!»
Сергей всегда, стоило ему сказать о его неловкости, еще более старался угодить, сделать жене приятное. Добродушно посмеивался: «Ничего, Верунчик, заработаем когда-нибудь отдельную квартиру, и коридор в ней будет просторный, большой!» — «Для тебя никогда ни один коридор не будет просторным!» — шутила она, а он улыбался, тая в себе мысль: «Да здесь, в Ленинграде — бывшем Петербурге, просторных домов сколько угодно. Только квартиры и комнаты в таких домах флотским старшим лейтенантам не дают…
Каждый выходной день они планировали. Спорили, куда пойти. Он великодушно уступал ей: «Хорошо, давай сходим еще раз в музей. На Кировские острова съездим в следующее воскресенье. Только погода, сама видишь, неустойчивая: сегодня солнце, а в следующее воскресенье может пойти дождь».
Шли в Русский музей. Пристраивались к какой-нибудь группе экскурсантов: так можно было больше узнать интересного. Сергей Мошенский любил живопись. Он хорошо рисовал цветными карандашами и акварелью. И там, в музее, стоя возле какого-нибудь известного полотна, шепотом говорил жене:
— Красота! Ты только посмотри — какая красота! Когда-нибудь попробую рисовать маслом…
Она, тоже шепотом, поправляла его:
— Художники не рисуют, а пишут!
— А я буду рисовать… — шутливо упрямился он. — Людей-то я рисовать не умею, а природа у меня получается.
— И выставят твою картину рядом с этой! — подзуживала Вера мужа, кивая на картину «Ночь над Днепром».
— Точно. Только мою внизу, на полу, поставят!» — дурачился он, и находившиеся рядом экскурсанты-одиночки строго косились, как бы говоря: «И зачем пришли музей? Сидели бы себе на скамейке возле дома!
Они не могли молча созерцать прекрасное. Им непременно надо было обменяться мнениями, чувствами.
В белые ночи они любили бродить по набережной Невы. Сергей восхищался величием и красотой мостов, способностью их возноситься над берегами реки: «Непостижимо, Верочка! В старину, при той технике, создать такое… И строили-то русские мужики-умельцы… Проект останется проектом, если не приложить к нему труд многих простых людей».
На Кировских островах Веру восхищала природа, а Сергей то и дело предостерегал ее: «Осторожно! Я — первый, иди за мной!» Он ненавидел змей. Просто физически не мог терпеть, а их на острове хватало… В одну из поездок он убил палкой двух гадюк и сказал полушутя-полусерьезно: «Сюда я больше не ездок!»
По выходным старался сам готовить обед или ужин. На возражения жены категорически отвечал: «Нет, Вера, ты устала. Я все сделаю сам, и ничего со мною не случится!» Тут он был тверд, не уступал.
Сергею Мошенскому шел двадцать седьмой год.
На годичные курсы усовершенствования комсостава ВМФ он был откомандирован из Севастополя, с линкора «Парижская коммуна», на котором несколько лет служил командиром первой башни главного калибра. Для борьбы со скоростными военными самолетами противника флоту срочно требовались специалисты противовоздушной обороны. Мошенский переучивался на командира-зенитчика, осваивал отечественные противосамолетные орудия и автоматы, способы управления корабельным зенитным огнем. Он успешно сдал экзамены и готовился к отъезду в Севастополь…
22 июня Сергей и Вера пошли в центр города, на Невский, и там, при выходе из магазина, услышали сообщение о начале войны. По радио выступал В. М. Молотов.
— Опять эти немцы… — только и сказал Сергей. Таким замкнутым, сосредоточенным Вера его еще не видела. Он проводил ее до дома, где они жили, и заспешил в часть…
В Севастополь приехали в конце июня. В штабе флота старший лейтенант Сергей Яковлевич Мошенский получил назначение на должность флагманского специалиста зенитной артиллерии флота с постоянным местопребыванием на линкоре «Парижская коммуна». Назначением Сергей был доволен, особенно тем, что и в новой должности оставался он служить на своем линкоре.
