…Что теперь делать? Я должен пообещать ей… что? Что буду осторожен? Что не полезу на рожон? Что вспомню о ней в самый ответственный момент и не дам себе пропасть?
Хабаров вдруг сильно заволновался.
Джахан кричала на него и даже топала ногой, и всё это означало, что она любит его, ничего не кончилось, и нужно просто сделать усилие и оказаться, как они и были всегда, по одну линию фронта! Он должен сказать ей, что всё понял. Сейчас, немедленно.
У него загорелись уши. Он плеснул себе дождевой воды в лицо, распахнул дверь в дом и крикнул:
— Джо! Я всё понял! Я же не знал! Джо, я тебя…
— Что ты орёшь? — негромко спросили у него из-за плеча.
Хабаров чуть не застонал.
— Я без зонта, — продолжал Макс Шейнерман, — а дождь сразу хлынул, я ноги промочил, и пальто тоже насквозь. Лёш, дай я пройду. Ты чего застыл?
Хабаров посторонился, пропуская его.
Шейнерман зашёл и стал стаскивать кеды. С кончиков волос капала вода. Он стащил один и замер.
— Почему дезинфекцией пахнет? У нас что, опять раненые?
— У Джо ножевое ранение.
— Макс, со мной всё в порядке, — сказала Джахан, появляясь на пороге. — Небольшая кровопотеря.
Шейнерман посмотрел на неё, потом на Хабарова.
— Вы снова подрались с гопотой? Кого на этот раз спасали?..
Джахан рассказала все, как обычно, коротко и сухо. В её изложении всё выглядело так: они упустили противника, тот оказался проворнее. Тут Хабаров её поправил — противник погиб, а не сбежал. Потерь никаких, рана не в счёт. Результатов тоже никаких — с места происшествия они ушли, ни обыскать, ни осмотреть тело возможности не было.
— Так кого вы упустили?
— Певца из ресторана «Тамбов-Палас». Нужно отработать его связи и окружение, всё как обычно.
Макс прошёл на кухню. Джахан подала ему полотенце, и он стал вытирать голову.
Хабаров присел на корточки перед пузатой чугунной печкой. В простенке были сложены берёзовые дрова, в корзине берёста. Он открыл заслонку, заглянул внутрь, аккуратно пристроил поленья одно на другое, подпёр третьим, чтобы получился «шалашик», и подсунул горящую берёсту.
— Я был у Елизаветы Хвостовой, — начал Макс, выныривая из полотенца. — Её документы я посмотрел, когда она отвернулась, всё чисто. Паспорт выдан недавно. Оказалось, в конце зимы она была в Москве, и там у неё паспорт то ли украли, то ли она его потеряла.
— О чём нам это говорит? — спросил Хабаров.
Шейнерман пожал плечами:
— Ни о чём. Со мной в Светлогорске могла встречаться или её полная тёзка, или авантюристка. Кстати, тогда мне показалось, что именно авантюристка!.. Какая-то ерунда с двумя одинаковыми Бакстами!
— С Цветаевым она была знакома?
— В библиотеку записана, регулярно ходила, брала книги по искусству. С директором знакома. Работает редактором на местном телевидении и подрабатывает переводами. Также подрабатывает в художественной галерее.
— И что? — спросил Хабаров.
— Я пока не разобрался. Но галерея тут неспроста.
Он закинул полотенце на верёвку, протянутую под потолком, понюхал кофейную турку с утренней гущей, съел из тарелки оставшийся кусок рыбы и сказал:
— Пошли, я покажу.
В его комнате весь стол был равномерно устелен исписанными листами бумаги.
Хабаров подошёл и взял один.
«Стул», «пенька», «икона», «писатель», «самолёт», «Венера», «телефон», «гаубица», «сретение», «материализм», «Урал», «мастиф», «липа», «решето», «засов», «вомбат».
— Я рассматривал прежде всего слова, написанные карандашом, — сказал Макс.
— Почему? — не удержался Хабаров, хотя знал, что Шейнерман терпеть не может, когда его перебивают.
— Потому что фамилия Хабаров в кроссворде, который я нашёл на холодильнике в доме Цветаева, вписана именно карандашом. «Добытчик и прибыльщик», уроженец Сольвычегодска, покоритель Даурских земель». Помните? Впрочем, я проанализировал все слова, не только карандашные, — добавил он, подумав.
Он взял листок бумаги и стал быстро писать, размещая слова друг под другом: «гром», «засов», «телефон», «выселок», «логарифм», «обобщение», «сноповязалка».
— На первый взгляд закономерности никакой нет. И системы тоже нет. Но если поставить их вот так… — Он снова стал писать, как-то странно смещая слова, — чтобы вторая буква второго слова была под первой буквой первого, а третья буква третьего слова под второй второго и первой первого, и так далее…
