Бриллиантовая булавка Гома Балжа поблескивала, как его глаза. Он равнодушно покуривал сигару, словно перепробовал их несметное множество и от них уже устал.
— А ты — настоящий дикарь, землянин, — протянул он, направив оба глаза на Роуна. — Что за глупость — калечить Айска? Видел бы ты его руку — ужас!
— Я рад, что ему как следует досталось, — превозмогая распирающую боль в голове, упрямо произнес Роун. — Я бы его убил! И убью, при первой же возможности, я…— но, всхлипнув, замолчал, вспомнив отца, который пытался ему помочь, и то, как он упал… и пыль на его лице…
— Какая нужда в трагедиях? — лениво продолжал Гом Балж. — Если ты успокоишься и станешь паинькой, то поймешь, насколько выгоднее жить в Экстраваганзоо. И знай — я не собираюсь отказываться от услуг Айска. Ты-то хоть понимаешь, что едва не оторвал ему пальцы?
— Он убил моего отца! — вскричал Роун и, как ни пытался, уже не мог сдержаться — слезы ручьем хлынули из его глаз, лицо сморщилось в мучительной беспомощности.
Кровавая корка болезненно стянула кожу, хватка искана — оказывается, так звались эти трехпалые уроды — усугубляла боль, но Роун не позволил себе согнуться, продолжал стоять прямо, уставясь в один глаз Гома Балжа — второй его глаз был прикован к разложенным на столе бумагам.
— Я знаю, что ты собираешься сказать, — произнес антрепренер, — поэтому не стоит себя утруждать Только позволь заметить — тебе очень повезло, землянин. Если бы ты не был в своем уродстве таким ценным экспонатом, я бы давно упек тебя в ближайшую тюрьму за весь тот ущерб, который ты мне причинил. Но я — бизнесмен, и для меня дело превыше всего. Ты начнешь в качестве уборщика, под наблюдением зеленолицего, — он махнул огромной рукой в сторону трехпалого охранника. — Отведи его в камеру номер два, на палубу зверинца, он достойно пополнит коллекцию уродов, и следи, чтобы дверь как следует запиралась.
Зеленые руки, словно лапища грузового крана, подхватили Роуна и поволокли в коридор. Вибрация двигателей и резкий запах озона здесь ощущались куда сильнее, чем в устланном коврами кабинете владельца зоо.
На какой-то момент Роун даже воспрянул духом, вдруг осознав, что находится на борту корабля в глубоком космосе. Ему захотелось узнать и куда они летят, и как долго продлится путешествие Но он не мог спросить у искана — наверняка тот помогал убивать отца. Точно знать Роун этого не мог — все исканы были для него на одно лицо, но главного убийцу среди них он непременно бы узнал, непременно…
Роун лежал на мягкой охапке сена, которое служило ему постелью. Спертый воздух зверинца тяжело повис в камере с металлическими стенами Роуну нечем было дышать, он задыхался и чувствовал себя вконец разбитым, больным, однако сознание оставалось ясным. И вот сейчас он с тревогой прислушивался к каким-то посторонним звукам. Снаружи кто-то возился с его дверной щеколдой. Роун насторожился, поискал глазами какой-нибудь предмет для защиты, .но ничего не нашел. Четыре голые стены да охапка замызганного сена — вот и вся его наличность. Даже одежду отобрали. Но еще у него остались руки и зубы. Весь в ожидании Роун напрягся и приготовился к схватке. Он не спускал глаз с двери. Но она так и не открылась, лишь откинулась металлическая панель, и сквозь ее прорезь он неожиданно увидел бледно-карие глаза на овальном белокожем лице, нежном и гладком, как листья дерева тей-тей, и облачко мягких волос цвета раннего солнца.
Затем услышал смех, прошелестевший словно слабый ночной дождик. Роун ошарашено уставился на нежный алый ротик, белые зубки и кончик розового язычка.
— Ты, — с трудом выдавил Роун, — ты человеческая женщина?..
Она снова рассмеялась, и он заметил тоненькую бордовую ниточку, которая слабо пульсировала на ее белой шее.
— Нет, — прошептал ее голос, напоминающий шепот вечернего ветра в кристаллических листьях дерева-недотроги. — Я — мул.
