Роун сидел на крыльце, держа на коленях большую, в яркой дорогой обложке, книгу, которая называлась «Герои Древней Земли». Он внимательно рассматривал находящиеся внутри картинки с изображением людей, кораблей и огромных городов, застроенных высокими зданиями. Книга была старая, очень старая. Некоторые страницы были уже утеряны. А вот иллюстрации сохранили свою красочность.
— Эй, идем с нами, — крикнул кто-то совсем рядом.
Роун оторвался от книги. Перед ним стоял Клане, его друг.
— Куда? — удивленно спросил Роун.
— Куда! — Клане хлопнул своим единственным бесполезным крылом.
Черное чешуйчатое лицо грасила выражало возбужденность, янтарные глаза искрились.
— Весенний брачный сезон. Все собираются в роще.
Бледное лицо Роуна вспыхнуло до корней волос.
— Не смеши, — смутился он. — Но… все равно, приятного полета.
И хотя это чистосердечное, хоть и бестактное пожелание могло показаться Клансу обидным, Роун позволил его себе, так как давно заметил, что грасил не видит в подобном большой обиды.
— Да, конечно… я не такой, как другие, — все-таки произнес Клане, но сразу же умолк.
Впрочем, Кланс заблуждался — как грасил он был красив и хорошо развит для своих четырнадцати лет. В детстве, пока отсутствие крыла не играло заметной роли, его выделяли среди прочих грасилов.
— Идем же, Роун, — снова принялся он уговаривать его.
— А что я там буду делать? — удивился землянин — Ведь я вряд ли сумею поднять женщину на дерево.
— Ну… крылья для этого вовсе не нужны. Во всяком случае, я надеюсь. Погляди-ка на меня. — И он поднял свою правую бескрылую руку.
Но Роун уже представил себе до осязаемости отвратительную сценку: с вожделенными намерениями он приближается к черной грасилке, а та, хрипло крича и сильно хлопая крыльями, отталкивает его еще и унижающей насмешкой…
— Нет, — решительно заявил Роун, — я даже не стану пытаться.
И порадовался тому, что и впрямь не испытывает к подобной женщине никакого влечения…
— Но тебе уже четырнадцать! — упорствовал Клане. — Что ты собираешься делать?
— Повременю, — сказал Роун.
— Зачем? — спросил Клане, но не дождавшись ответа, бросился вслед за проходившей мимо компанией хохотавших грасилов.
Роун проводил их взглядом, а потом уставился на облака, пытаясь нарисовать в своем воображении человеческую женщину. Припоминая портреты и описания, содержащиеся в книгах, он старался воссоединить разрозненные впечатления и штрихи в единое целое, однако этого ему не удавалось сделать — каждый раз, когда ему казалось, будто он уже близок к разгадке, едва возникающее видение неизменно ускользало от него. Ведь человеческие женщины совсем не такие, как мама, думал Роун, они как… Но нужных слов Роун не мог подобрать — он просто многого не знал.
День уже клонился к вечеру, а Роун все сидел и размышлял о человеческих женщинах, потом о мужчинах, древних городах… и героях, которые покинули своих женщин, чтобы найти новые миры обитания, но так и не вернулись домой, погибнув на этом непроторенном пути.
Молодые грасилы уже давно исчезли в роще. Первая луна все еще бледным пятном висела в небе, становясь все ярче и ярче. Вскоре взойдет серп антилуны, и церемония начнется. Роун мысленно пожелал Клансу самого хорошего, надеясь, что женщина не станет сильно смеяться над ним и над его рукой без крыла.
В сторону рощи, что-то возбужденно обсуждая и смеясь, направилась еще одна группа молодежи Но это были не грасилы.
В наступивших сумерках Роун пытался их разглядеть Поняв, что это веды, заинтересовался — что делают они здесь, на окраине города, так далеко от своего богатого квартала?
— Может быть, убили какого-нибудь веда? — уже вслух полюбопытствовал Роун.
Он обратился к матери, стоявшей в дверях, — она умудрялась быть в курсе всех новостей, однако предпочитала о них не распространяться.
— Если и убили, — равнодушно сказала она, — мне незачем об этом знать, а тебе и тем паче. Идем лучше ужинать, ведь не собираешься же ты торчать здесь всю ночь, привлекая внимание всякой дряни…
