— Если Кортес останется в живых, мне все равно не избежать смерти. — Пленник пожал плечами. — Так, может, лучше и не тянуть?
— Кто же поручил тебе убить верного вассала своего короля? — удивленно поднял брови Куаутемок.
— Он не вассал моего короля. К тому же несть числа людям, которым дон Эрнан перешел дорогу, — уклончиво ответил пленник.
— И то верно, — вспомнил Куаутемок заговоры и интриги, раздирающие его собственную свиту. — И как ты собираешься его убить?
— Есть много способов. Яд, стрела, кинжал, удавка. Главное — подобраться к нему поближе. Но пока я здесь, это невозможно.
Правитель задумчиво потер безволосый подбородок. Со смертью Кортеса армия пришельцев потеряет боеспособность. Ведь именно этот человек, олицетворяя в себе чаяния и желания всех конкистадоров, был острием разящего клинка. А если оно затупится, то и шпага перестанет быть столь опасной. Пожалуй, стоит попробовать.
— Хочешь сказать, если я тебя отпущу, ты снова вернешься в лагерь teules и своими руками убьешь Кортеса?
— Я вроде так и сказал, — ответил пленник, сверкнув глазами из-под спадающих на лоб волос. — Если хотите, могу и дальше сообщать о планах испанцев и местонахождении дона Эрнана, вдруг что-то получится у вас.
Куаутемок задумчиво потер подбородок.
— Нет, мы уже один раз пытались это сделать, ничего не получилось. На жертвенном камне ты будешь полезней.
— Погоди! — вскричал пленник, и в глазах его мелькнул неподдельный страх. — Возможно, я смогу предложить тебе нечто большее.
— Что ты можешь мне еще предложить?
— Боюсь, что моя жизнь зашла в тупик. На родине я никому не нужен. Испанцы меня просто убьют, если прознают про мое предательство. Становиться изгоем и бродягой не хочется, а вот тебе я послужить могу.
— Как? — заинтересованно подался вперед Куаутемок.
— У меня есть знакомые при европейских дворах, многие из них очень влиятельные люди. Я могу уговорить их заключить с тобой военный и торговый союзы. Тогда они могут надавить на испанского короля Карла, чтоб тот отозвал Кортеса и его псов. Некоторые, возможно, даже захотят надавить на Испанию и отодвинуть ее на задворки.
— Благосклонность каких правителей ты мне можешь предложить? — спросил Куаутемок.
— Пока не знаю, да имена их тебе мало что скажут. Но я клянусь с ними связаться.
Правитель Мешико посмотрел на него долгим внимательным взглядом:
— Что ж, я верю тебе. Но до других государств далеко, а Кортес здесь, рядом, поэтому в первую очередь сосредоточиться надо на нем. Это понятно?
Пленник кивнул.
— Хорошо, тогда сделаем так. Я отпущу тебя. — Он грозно посмотрел на ойкнувших от удивления секретаря и переводчика. — И дам с собой амулет, владельца которого не посмеет тронуть ни один житель подвластных Мешико земель. И еще дам я тебе ношу золота. А после того как весть о смерти Кортеса достигнет моего дворца, приходи и получи еще четыре. Или отправляйся к обещанным тобой правителям. Договорились?
Пленник снова кивнул.
— Дайте ему кинжал, скляницу с ядом, символ Уицлипочтли и лодку… Нет, лучше выведите за ворота на дамбу к Тлакопану. Пусть самые быстрые бегуны сообщат всем, чтоб его не трогали. Ясно? Да, перед этим проведите его в Теночтитлан. Пусть он увидит наши воинские приготовления и поймет, что пришельцам настает конец. А его действия только приблизят таковой и помогут сохранить жизни воинов.
На лице секретаря читалось смятение. Когда пленника вывели из зала, он рискнул обратиться к Куаутемоку.
— Верховный правитель, неужели вы снова поверили teule, который один раз уже не сдержал обещания?
— Увы, сейчас мы находимся в таком положении, что впору хвататься за любую соломинку, как бы тонка она ни казалась.
Секретарь вздохнул и понимающе кивнул головой.
— Повелитель, вести ли. — начал он.
— Все, уходите, — прервал секретаря Куаутемок. — Устал я сегодня. Как-нибудь после, — проговорил великий правитель и, кривясь от рези в боку, потянулся за чашкой горячего шоколада, всегда стоявшей наготове возле его трона.
Правитель прикрыл глаза, и ему пригрезилась мощная империя, раскинувшаяся по обеим берегам Большой воды. Плавучие крепости, везущие в Мешико всякие заморские диковинки и секреты. Огромные пироги с солдатами, пристающие к берегам Европы. Толпы мешикских воинов, сметающих жалкие остатки христианских армий, пылающие города и страны, ложащиеся к его ногам.
