У него были довольно правильные черты лица. Первые человекообразные существа, увиденные мною в Пеллюсидаре, после того как мы с Перри пробили земную кору, были черными хвостатыми существами, стоявшими на самой низшей ступени эволюции человека.
У-Вал принадлежал совсем к другому типу, абсолютно разумному, как любой представитель белой расы Пеллюсидара.
Сделав оружие, я помог ему изготовить несколько копий, так как обещал оставаться с ним до отплытия.
Наконец копья были готовы, а в лодку перенесен запас воды и пищи. Воду он хранил в секциях растения типа бамбука, в котором, по его словам, вода оставалась свежей в течение долгого времени. Запасы пищи включали туберы и орехи — диета, которую можно было разнообразить свежей рыбой, пойманной в пути.
Когда все было готово, он предложил выспаться перед расставанием, чтобы начать путешествие хорошо отдохнувшими.
Перед пробуждением мне снилась Диан. Она держала мои руки в своих, и вдруг в одном из странных превращений, случающихся во сне, она превратилась в полицейского из Хартфорда, штат Коннектикут, который защелкнул наручники на моих заведенных за спину руках. И при щелчке замка я проснулся.
Я лежал на боку, а У-Вал стоял надо мной. Спросонок я ничего не понимал, а когда пришел в себя, то обнаружил, что мои руки на самом деле были связаны за спиной.
Я не мог взять в толк, что со мной произошло. Воспоминание о сне все еще было свежо в моей памяти. Но что делал в этом сне У-Вал? Он не совмещался с изображением полицейского из Хартфорда — а где был полицейский? Где была Диан?
Наконец я осознал, что нас с У-Валом только двое, значит, это он связал мне руки за спиной. Но зачем?
— У-Вал, — спросил я, — что все это значит?
— Это значит, что ты плывешь со мной на Руву, — ответил он.
— Но я не хочу на Руву.
— Поэтому я и связал тебе руки. Теперь тебе придется плыть со мной. Ты ничего не сможешь с этим поделать.
— Но зачем я тебе нужен?
Перед тем как ответить, У-Вал немного подумал, а потом сказал:
— Нет причин, почему бы тебе этого не знать, ведь теперь ты не можешь сопротивляться. Я беру тебя на Руву как своего раба.
— Там, откуда я родом, — сказал я, — тебя назвали бы крысой.
— А что такое крыса? — спросил он.
Я использовал английское слово, которое он конечно же не понял.
— Ты почти крыса. У крысы есть хоть какие-то положительные качества, а у тебя нет. Ты принял мою дружбу. Мы вместе пережили заключение и смотрели в лицо смерти, вместе сражались с общим врагом за нашу свободу, вместе бежали. А теперь ты связал меня во сне и хочешь забрать в свою страну как раба.
— Ну и что в этом плохого? — спросил он. — Ты не руванец, значит, мы враги. Ты должен радоваться, что я не убил тебя, пока ты спал. Я оставил тебе жизнь, потому что человек, имеющий рабов, на Руве — важный человек. Теперь, когда у меня есть раб, я могу жениться. Ни одна стоящая женщина на Руве не выйдет замуж за мужчину, у которого нет рабов. Для того чтобы захватить раба, надо быть храбрым человеком и хорошим воином.
— Таким, как ты?
— Мне не нужно никому рассказывать, как я захватил тебя, — сказал он.
— Но я могу рассказать, — напомнил я ему.
— Ты не расскажешь, — сказал он.
— Почему?
— Потому что плохого раба можно убить.
— Мои руки не всегда будут связаны за спиной, — сказал я.
— Тем не менее я могу убить тебя, если ты расскажешь это обо мне.
— Я не буду лгать.
— Тебе лучше помалкивать. Пошли! Пора отправляться. Вставай! — Он пнул меня в ребра. Я был взбешен, но беспомощен.
Нелегко встать на ноги со связанными за спиной руками, но, помогая себе головой, плечами и коленями, я наконец привстал и поднялся на ноги.
У-Вал подтолкнул меня, не слишком нежно, к каноэ.
— Залезай, — приказал он.
Я сел на носу лодки. У-Вал оттолкнул ее от берега, занял место на корме и большим веслом направил каноэ к выходу из заводи в открытое море. Так началось мое путешествие по океану, не нанесенному на карты, в хрупком суденышке, без секстана или компаса, к месту, которое постоянно меняло свое положение.
