Что со мной?
Мы сели. Унго подошел, сердито покрутил пальцем у виска и проворчал, что мы могли бы разбиться. Я поцеловала его.
– После ужина, - сказал он тем же непреклонным тоном, каким говорил "деткам" "завтра" и "послезавтра".
Сейчас он очень напоминал собственную статую…В ресторане мне снова почудилось, будто я Ингрид Кейн, молодая Ингрид. Кажется, я здесь бывала когда-то прежде. Этот зал полумесяцем, фосфоресцирующие стены, полуголые официанты с позвякивающими на руках браслетами - настоящие живые официанты. И целующиеся пары. И я с парнем. Его зовут Унго, он обнимает меня. Сейчас позовет танцевать.
– Пойдем потанцуем, - сказал Унго. Танец был неизвестен Ингрид, но Николь его знала отлично. Ее зеленовато-пепельные волосы тяжело бились по спине в такт музыке.
Я выпила подряд несколько рюмок коньяку. Заиграли что-то медленное. Унго притянул меня к себе, и тело Николь откликнулось точно так же, как откликалось когда-то тело Ингрид.
– Время сна, - сказал Унго (ох, уж эта пунктуальность!) - Куда пойдем? "Голубое небо"? "Зеленый лес"?
Видимо, так назывались теперь отели свиданий.
– "Розовый закат", - наобум сказала я, уловив общий принцип.
– "Красный закат", - поправил Унго, - или ты имеешь в виду "Розовый восход"? Паршивые заведения. Лично я предпочитаю "Синее море". Решай же.
– Море так море.
"Море" оказалось довольно популярным - все комнаты были заняты Но Унго пообещал молодой хозяйке составить ей компанию послепослезавтра, и дело уладилось.
В коридоре мы столкнулись с каким-то парнем. Наши глаза встретились, и он незаметно для Унго кивнул мне. Я никогда его прежде не видела, тем не менее это лицо показалось мне странно знакомым.
Отель недаром назывался "Синим морем". Зеркальные стены и пол, искусно подсвеченные, создавали иллюзию необъятного океана, по которому перекатывались белые барашки волн. Но океан этот казался безжизненным - может, потому, что декоратор воду сделал слишком синей, а волны слишком белыми. Постель в виде парусной яхты, которая при желании начинала тихо покачиваться, будто на волнах.
Ванная комната оказалась обычной. В зеркале я снова с любопытством разглядывала стройное, загорелое тело Николь, вздрагивающее под щекочущими ледяными струями циркулярного душа.
И вдруг… Я уже почти привыкла, что у меня лицо Николь. Но у парня, что встретился нам в коридоре, тоже было лицо Николь! Вот почему он мне показался знакомым. Абсолютная копия, только сделанная под мужчину. Мне стало не по себе, но размышлять не хотелось. Наверное, я слишком много выпила. Я вылезла из душа под фен. То ли меня покачивало, то ли Унго включил качку.
Глядя, как он раздевается, я подумала, что статуи с него штампуют не зря. И что последний эксперимент Ингрид Кейн грозит затянуться. Кто я - не все ли равно? Мне девятнадцать, а Унго просто великолепен.
– Я не должен нарушать режим, - недовольно заявил он, поглядывая на часы. - От этого портится внешность.
Николь, ты не права, он очень даже забавен. Я поцеловала Унго, и на этот раз его мягкие губы нетерпеливо встретили мои. Уже не выпуская меня, он выключил свет, и над нашими головами зажглось звездное небо.
***
Я проснулась внезапно - будто изнутри что-то толкнуло. Часы показывали четверть шестого. Рядом, привалившись к моему плечу, посапывал Унго. Море исчезло. Через выходящую на улицу стену в комнату проникал тусклый дневной свет, по другой, телевизионной, уже беззвучно мелькали кадры рекламы и спортивной хроники.
Боль в ноге. На ступне - свежая глубокая царапина. Откуда? Я вспомнила, что это Николь поранилась о металлический прут, когда шла за мной в усыпальницу. Я вспомнила все.
Голова после вчерашнего ничуть не болела, мозг работал ясно и четко, и снова я подумала, что молодость - стоящая вещь. Даже если она повторяется. Я лежала в объятиях Унго и скрупулезно, минуту за минутой, перебирала в памяти все события вчерашнего дня.
Итак, можно считать последний эксперимент Ингрид Кейн удавшимся. Теперь меня интересовало другое - эта девушка Николь Брандо, ее непонятное тело, отныне ставшее моим. Странные, бурные эмоциональные ощущения никак нельзя было объяснить просто молодостью. Патологические изменения в мозгу, неразличимые даже точнейшими приборами? Но какова их природа, причина?
