Отправляясь на Балканы, он жалел об одном, что рядом нет и не будет Капитолины. Выстраданная и возрождённая любовь — это всё, что оставалось от прежней жизни. Он понимал, нельзя рисковать, нельзя брать с собой в дорогу самое дорогое, поскольку впереди была полная неопределённость и бесконечная опасность — как на всякой войне. Однако у него срабатывал солдатский комплекс: всё носить с собой, как бы тяжело это ни было.
Добираться до Боснии пришлось через несколько границ и суверенных государств, и во всех самых сложных ситуациях Арчеладзе благодарил запасливость своего бывшего «папы», позаботившегося о подлинных документах на все случаи жизни и денежных суммах в валюте. Так что путешествие было даже приятным. Пока не доехали до Земли Сияющей Власти, опутанной колючей проволокой, изрезанной нейтральными зонами и заминированной.
На сербской территории Боснии группу русских бизнесменов, приехавших установить экономические связи после блокады — под таким прикрытием Арчеладзе с командой въехал в бывшую Югославию, — встретил проводник, немногословный молодой человек, и отвёз в небольшое горное селение, где до войны располагалась астрофизическая лаборатория. Купола двух обсерваторий были разнесены ракетным ударом с натовских самолётов, из покорёженных сетей железной арматуры торчали останки телескопов, напоминающих гаубичные стволы большого калибра. Сами здания оказались без окон, в чёрных потёках сажи и зияющих сквозных трещинах: вероятно, применили заряды объёмного взрыва. Уцелело несколько красивых коттеджей, вписанных в лесные горные уступы. В пяти километрах проходила разделительная зона, где стояли «миротворцы» из ООН.
Проводник расселил гостей в двух коттеджах: один был переоборудован в казарму для группы Кутасова, в другом Арчеладзе сделал штаб и поселился сам на втором этаже в паре с Воробьёвым. Место было пустынное, сотрудники обсерватории ушли отсюда после авианалёта, схоронив погибших на территории мемориала, установленного на братских партизанских могилах времён второй мировой войны. Семнадцать стальных обелисков добавилось к сорока двум. Отштампованные из полированной нержавейки, они были совершенно одинаковыми на могилах взрослых, детей и партизан. Арчеладзе показалось, что война здесь продолжается бесконечно — такое ощущение вызывало кладбище, растущее в один ряд, без разрыва.
По свидетельству проводника здесь не было сербских артбатарей, американцы наносили привентивные удары по всем точкам, где их можно было бы расположить.
Кутасов сразу же выставил охрану и наблюдателя под разрушенным куполом обсерватории, пока что без оружия и приборов: тащить за собой вооружение, снаряжение и средства связи через столько границ было трудно, да и ни к чему, поэтому приехали с голыми руками. Проводник сообщил, что в течение суток на базу доставят всё необходимое по списку, составленному Арчеладзе.
Под утро, перед восходом солнца, полковник проснулся оттого, что кто-то раскрыл окно и потянуло сквозняком. Он приподнял голову — перед окном, спиной к нему, стояла молодая женщина с жёлтыми распущенными волосами, спадающими крупными волнами до самой поясницы. На плечах, стянутый ремешком, был длиннополый, из тёмно-синего сукна, плащ-палатка. Она подняла согнутые в локтях руки и отблеск зари пронизывал багровым светом тонкие длинные пальцы и волосы.
Арчеладзе смотрел, словно заворожённый. Как могла попасть эта женщина на второй этаж коттеджа, если кругом выставлены посты, а внизу сидит дежурный офицер из команды Кутасова — все обязаны докладывать немедленно о появлении в районе обсерватории любого человека.
— Ура! — сказала она. — Здравствуй, Тресветлый!
Её сильный голос как бы стряхнул оцепенение.
— Как вы прошли сюда? — спросил полковник. — Кто вы?
— Ты проснулся, Гриф? — вымолвила она, не оборачиваясь.
Кличку «Гриф» ему присвоил Сергей Антонович ещё в Москве. Она являлась своеобразным паролем и в Сербии, и здесь, в Боснии.
Женщина опустила руки и обернулась: на вид ей было лет двадцать пять, красивое, в строгих пропорциях лицо, синие большие глаза… Арчеладзе встал, благо, что спал одетым, укрывшись овчинным полушубком. В помещении было холодно, проводник обещал привезти солярку для котла вместе с оружием и снаряжением.
