Трудности еще не были преодолены, строительство не окончено. И начальник Заполярного Сада, запершись в своем кабинете после шумного и хлопотливого дня, щедро смачивал холодной водой полотенце и повязывал им голову, как чалмой. Предстояло работать всю ночь над чертежами, сводками, планами. На сон была отведена жесткая норма — три часа, и полотенце приходилось смачивать неоднократно.
Особенно хотелось спать под утро. Андрей таращил слипающиеся глаза, всматриваясь в цветные эскизы Заполярного Сада, висевшие на стене против письменного стола. Круги ходили перед ним; временами казалось, что годы стройки миновали уже и цветные эскизы не эскизы вовсе, а широко открытое окно, за которым переливается нежными красками, шумит листвой сказочно-пышный сад…
Андрей закончил рассказ и, повернувшись ко мне спиной, сильным движением распахнул окно. Потянуло ароматом мокрой травы, предрассветной свежестью и чуть слышным запахом гари.
Тут только я заметил, что за окном уже посветлело и рама видна на сероватом фоне довольно отчетливо. За разговором незаметно прошла ночь.
Так в детстве, жадно листая увлекательный роман, я поднимал глаза от книжки, лишь когда брезжил рассвет и за тонкой перегородкой начинали скрипеть половицы под ногами домочадцев.
— Теперь спать, спать, спать, — сказал Андрей, с ужасом взглянув на часы. — Доктор убьет меня, если узнает… Немедленно спать!
Он ушел. Туман за окном начинал постепенно редеть и слабый ветерок шевельнул шторы.
Мне показалось, что я только успел коснуться головой подушки и закрыть глаза, как кто-то вдруг позвал меня. Я вскочил. Солнце светило прямо в лицо, створки окна были раскрыты настежь и, лежа грудью на подоконнике, в комнату заглядывал бортмеханик.
— Мощно спите! — сказал он укоризненно. — Бужу, бужу. Солнце вон где уже, а он спит, как сурок.
Я поспешно оделся и вышел к нему. Он выложил новости.
— С самолетом все в порядке. И наш летчик здесь. Еще вечером доставили. Как нога? Но где мы, скажите? Теплынь, зелень, весна. А в Тикси снегу на полметра…
Мы медленно шли по широкой аллее. Сад расположен был в узкой долине, окруженной со всех сторон горами. Снег на вершинах ослепительно блестел и от этого еще праздничнее выглядела зеленая листва. Точно стеклярус, сверкали и переливались на ней крупные капли утренней росы.
В сочетании снеговых гор и яркой зелени было что-то общее с черноморским побережьем Кавказа, только деревья здесь были очень низкорослые, по грудь человеку. Они раздались вширь, ветви их стлались по земле, прижимались к ней, ища защиты от зимней стужи и ветров.
Бортмеханик в своих высоких унтах выглядел особенно нелепо в этом саду. Он был похож на Гулливера, попавшего в Лиллипутию. Это сходство стало просто иллюзией, когда мы вышли на овальную площадку. Вокруг клумбы с фиалками бегали, играя, дети.
Нужно беспрерывно провести несколько лет на зимовке, где детский звонкий смех можно слышать только по радио, чтобы понять охватившее меня волнение.
Маленькие дети здесь, в отрогах когда-то неприступной Бырранги, на 75-м градусе северной широты! Краснощекие, смеющиеся, толстые, беспечно играющие в классы или мячик, совсем как на Чистых или Пионерских прудах в Москве!..
Мы отдохнули на скамейке у клумбы, пощурились на солнце, перебросились несколькими фразами с молодой женщиной, сидевшей рядом.
— Надолго сюда? — поинтересовался бортмеханик. — Контракт у мужа на год, на два?
— Надолго? — удивилась соседка. — Насовсем. Муж с первого года тут, старожил, а я из Горловки к нему прошлым летом приехала. Я здесь на химическом заводе работаю.
Итак, век зимовок приходил к концу. Арктику обживали прочно, обосновывались здесь всерьез и надолго.
Что ж, это закономерный процесс, продолжение поступательного движения человечества на Север. Древние египтяне не допускали и мысли о том, что в северной части Средиземноморья — в Италии — когда-нибудь может возникнуть культура. Им казалось, что там слишком холодно. Римляне перенесли черту цивилизации несколько севернее. Тацит утверждал, что туманный климат Британии помешает развитию населявших ее варварских народов. Черта человеческого обитания в царской России пролегла уже через тундру, в пустынном крае «пегой орды», как именовали эскимосов, ненцев, эвенков. Где теперь эта черта обитания, если и на Северном полюсе побывали советские люди?..
