"Перекур!"- скомандовал он, притомившись. Евгений послушно перенес Ольку на стул, присел рядышком и взялся за бутыль. Сестрин щелкнул зажигалкой, прикурил. Дым он выдохнул, щуря от удовольствия глаза.
Москворечнов встретился взглядом с Олькой и подмигнул ей, кивая на Владимира. Он намекал, что пьяный товарищ смешон и нескладен, и Олька с готовностью расплывалась в улыбке.
"Я думаю, довольно, - заявил Евгений, растягивая слова. Предлагаю по последней - и спать. Сон наш будет глубок и безмятежен, а утро - уныло и безысходно".
Сестрин взболтал бутылку, оценивая уровень жидкости.
"Да, с утречка придется выскочить", - молвил он озабоченно. И, окончательно лишившись тормозов, приложился прямо к горлышку. Евгений мстительно усмехнулся, видя, как напиток глоток за глотком перетекает в беспечного гостя. Сестрин, допив, зашатался, с трудом доковылял до дивана и рухнул без чувств, не снимая обуви.
"Пусть его спит, - молвил Москворечнов с обманчивой заботой. Правильно я рассуждаю, Олька?"
"Правильно", - пробормотала Олька, прижимаясь к Москворечнову.
...Сестрин проснулся от сильнейшей жажды. Он, мучаясь, приподнял веки и увидел два темных силуэта. Первый силуэт сидел на стуле, а второй - верхом на первом, лицом к лицу. Ритмично покачиваясь, сидевшие вполголоса вели проникновенную беседу.
"Что ты знаешь, - горячо шептал силуэт, восседавший на стуле. Порой так не хватает истинного, живого... Я лишний, лишний в этом мире, а ты одна меня сегодня поняла. Я не мечтал о лучшем подарке..."
Второй силуэт отзывался серебристым смехом и все сильнее впечатывался в первый.
"Это что ж такое?" - прошептал опустошенный Владимир.
Два черных, в темноте неразличимых лица одновременно развернулись в его сторону. Качание не прекратилось, но разговор затих, и в прокуренном, пропитом воздухе гостиной повисло высокомерное ожидание.
Сестрин сполз на пол и бессильно привалился к дивану спиной.
"Вот оно как выходит", - прошептал он, созерцая друзей.
Силуэт на стуле откашлялся.
"Володя, спи спокойно, - предложил силуэт со стальными нотками в голосе. - Это лучшее, что ты можешь придумать".
Hо убитый, обманутый Владимир не стал его слушать и выпрямился во весь рост.
"Страдалец, значит? - проскрежетал он горько и заметался по темной комнате. - Лишний, получается тебя, человек? Думаешь, тебе все позволено?"
Москворечнов со вздохом снял Ольку с колен.
"Что, к барьеру?"- осведомился он бесстрастно.
Сестрин в ярости схватил со стола какую-то посудину и шваркнул об пол. Грохот разбитого стекла расколол тишину и мгновенно стих.
"Я вам докажу, - Сестрин истерично, с дрожью засмеялся. Избранный, непонятый..."
Он взялся за ручку балконной двери.
"И что ты собираешься делать?" - с жалостью спросил Евгений.
"Трюк тебе, гаду, состряпаю, - ответил Владимир, клацая зубами. - Смертельный номер. Из жизни каскадеров".
Москворечнов встал со стула, но Сестрин был уже на балконе. Олька взвизгнула.
"Убьешься, кретин!"- выкрикнул Евгений. Сестрин осклабился и перекинул ногу через перила. Он оседлал обледенелую перекладину и с ненавистью глядел в квартиру, где зрел переполох. Полуголый Москворечнов, укоризненно качая головой, ступил на порог.
"Руку давай", - приказал он внушительно и протянул ладонь. Сестрин отшатнулся - слишком резко. Он сразу перевернулся, успев зацепиться в падении за прутья, но пальцы соскользнули, и Владимир, сорвавшись, без единого звука полетел вниз, в черную зимнюю бездну.
...В чем был, Евгений выбежал на улицу и, не чувствуя стужи, остановился перед распростертой на асфальте фигурой. Сверху неслись дикие вопли: голосила Олька. В соседних квартирах зажглись огни, из окон стали выглядывать обеспокоенные, недовольные лица.
Потом кто-то взял Евгения за руку и отвел домой, затем приехала милиция.
История попала в газеты, не наделав, однако, большого шума по причине обыденности. В городской газете, в сводке криминальных новостей - малой энциклопедии русской жизни - напечатали короткое сообщение о трагедии, разыгравшейся после совместного распития спиртных напитков. За неимением более интересных новостей заметку перепечатали бульварные еженедельники, в одном из которых поместили даже фотографию: страшные, специально нанятые позировать хари участвуют в чудовищной оргии. Татуированные торсы, бритые черепа, золотые цепи, батарея пустых поллитровок. Hи к селу, ни к городу - нож, занесенный над смертельно перепуганной девицей. Hа какое-то время этот странный репортаж развлек Евгения. Он вырезал фотографию и приколол ее в прихожей с тем, чтобы всяк вошедший мог сопоставить заведенные Евгением порядки с журнально-газетной версией.
