Земля и небо - страница 36

У нас на Земле полярные льды (например, в Гренландии и Антарктиде) держатся тысячами лет, потому что толщина их огромна. Летом они лишь немного оттаивают, а зимой увеличиваются.

А быстрое таяние инея у полюсов Марса показывает, что там толщина полярного покрова невелика — всего несколько сантиметров.

Большая часть поверхности Марса представляет сухие, безводные пустыни.

Но есть ли там какая-либо жизнь, узнают только первые межпланетные биологические станции, которые направятся на Марс.

Автоматическая межпланетная станция «Марс-1».

Автоматические станции уточнили также плотность и состав марсианской атмосферы. Они открыли у Марса очень слабое магнитное поле, которое не в состоянии отклонять заряженные частички, исходящие от Солнца и звезд (космические лучи), как это происходит возле Земли. Поэтому на Марсе может существовать опасный уровень радиации, и будущим межпланетным путешественникам придется с этим считаться.

Но во всяком случае, Марс для заселения более пригоден, чем Венера. Разреженная атмосфера, низкая температура, малое количество влаги — все эти условия, с которыми столкнутся на Марсе переселенцы с Земли, преодолимы даже при теперешнем уровне науки и техники.

У Марса есть два небольших спутника: Фобос и Деймос, что по-русски значит «страх» и «ужас» — вполне подходящие названия для спутников бога войны. Они открыты во время великого противостояния Марса в 1877 году американским астрономом Асафом Холлом.

Высота орбиты Фобоса — 9400 километров, Деймоса — 23 500 километров.

Фобос — единственный спутник во всей Солнечной системе, у которого период обращения вокруг планеты меньше периода суточного обращения самой планеты.

Время его обращения 7 часов 39 минут, а сутки на Марсе продолжаются 24 часа 37 минут 23 секунды.

Пролетая над ночной стороной Марса, Фобос слабо освещает поверхность планеты отраженным от Солнца светом.

Рассказ о Марсе получился значительно длиннее, чем о Меркурии и Венере, не случайно: ведь Марс очень интересная для нас, жителей Земли, планета.

Уже давно астрономы, проведя расчеты, решили, что между Марсом и Юпитером должна находиться еще одна планета. Долго искали эту планету ученые. Одни стали говорить, что такой планеты совсем нет, а другие утверждали, что она есть, но слишком мала, и потому ее не видно в телескопы. И вот в ночь под 1 января 1801 года итальянскому астроному Джузеппе Пиацци удалось открыть первую малую планету, которую назвали Церерой, по имени римской богини плодородия.

Диаметр Цереры оказался немногим меньше 800 километров. Это была крошка по сравнению с другими планетами Солнечной системы. Но, как выяснилось впоследствии, Церера — самая крупная из малых планет, потому ее и открыли первой.

Через год на таком же примерно расстоянии от Солнца, как и Церера, нашли вторую маленькую планету. Ее окрестили именем Паллады — римской богини правосудия. Астрономы немного смутились: по их мнению, там не следовало быть второй планете.

Вскоре астрономы еще больше забеспокоились: в 1804 году была открыта третья маленькая планета — Юнона! И, наконец, в 1807 году обнаружилась еще одна планета, четвертая по счету, — Веста!

Тут ученые серьезно призадумались. Четыре маленькие планеты на том месте, где полагалось быть одной большой… Может быть, маленькие планеты — осколки разрушенной большой? Видимо, когда-то в мировом пространстве между Марсом и Юпитером произошла катастрофа, и большая планета раскололась на мелкие..

Но такое предположение совсем не нравилось многим тогдашним астрономам, оно шло вразрез с религией.

Вот что писал другу знаменитый немецкий математик и астроном Гаусс: «Пусть даже через несколько лет мы узнаем, что Паллада и Церера раньше составляли одно тело. С точки зрения наших человеческих интересов, такой результат был бы нежелателен. Подумайте, какой невыносимый ужас охватил бы людей, какая началась бы борьба благочестия и неверия, как одни стали бы защищать, другие нападать на провидение! Все это было бы неизбежно, если бы на основании фактов было доказано, что планета может быть разрушена. Что сказали бы те, которые так охотно строят свое учение на незыблемой прочности Солнечной системы! Что сказали бы они, если бы увидали, что строили на песке и что во всем царит слепая, случайная игра сил природы! Я лично думаю, что надо воздержаться от таких выводов…»