Исследования Т.К. Щегловой [47] показали, что по воспоминаниям крестьян «самые лучшие были года 1924–1925, когда Ленин был. Плуга стали выпускать. Брички хорошие давали – только бери. Через сельпо все шло, и недорого. Вот единоличную жизнь надо вернуть обратно. Вот таких хозяев надо…Типичность жизнеописания проявляется в одинаковой характеристике единоличного хозяйства как комплексного…каждая семья сеяла пшеницу, рожь, просо, гречиху, овес, лен…(с.80).
Неслучайно в 20-е годы интенсивно развивалась сеть сельских поселений. Переписью 1926 г. было учтено более 5 тысяч населенных пунктов: 700 крестьянских сел, 570 деревень, 1700 поселков, 460 хуторов, более 100 коммун и других поселений [47]. Так сказалась землеустроительная политика времен НЭПа по расселению многодворных деревень, отвод земель выселкам с последующим землеустройством, разбивкой земель на подворные участки и поля севооборота.
Для трудовых хозяйств, временно ослабленных вследствие стихийных бедствий, либо недостатка инвентаря или рабочей силы…, допускалась сдача всей или части земли в аренду за уплату деньгами, продуктами или другими видами вознаграждения.
… При организации новых форм землепользования пригодились исследования землеустроителей в конце XIX в. В начале исследований почв края Выдрин И.П. и Ростовский З.И. выделили четыре почвенных зоны: каштановых почв, черноземов, деградированных черноземов и дерново-подзолистых почв. Позднее И.П. Выдрин, развивая предложенную схему, иначе назвал зоны – пустынно-степная или каштановая, черноземная или степная, лесная или подзолистая и дал схему сельскохозяйственного районирования из девяти районов: высокогорный, таежно-черневой, предгорный, холмистой лесостепи, приобских боров, равнинной лесостепи, разнотравных степей, типчаково-ковыльных степей и сухих степей. В основу этого разделения был положен ландшафтный анализ территории. Опираясь на хозяйственную практику им была дана характеристика выделенных районов. Все последующие схемы районирования почв края (Горшенин К.П., Петров Б.Ф., Орловский Н.В. и др.) детализировали в общем уже раскрытую Выдриным картину почвенно-земельных различий в крае.
В 1924 г. в экономике Советской России, в том числе и в сельском хозяйстве, переплелись элементы следующих общественно-экономических укладов: патриархального, мелкотоварного, частного хозяйственного капитализма, государственного капитализма, социализма. В сельском хозяйстве преобладали мелкие крестьянские хозяйства, их было около 21 млн. Поэтому восстановление сельского хозяйства проходило путем подъема индивидуальных крестьянских хозяйств, что привело к развитию группы «середняков».
По статистике в 1925 г. сельскохозяйственный пролетариат составлял 4.4 %, беднота – 24 %, середняцкая группа – 67 %, кулаки – 4 %.
По закону о трудовом землепользовании трудовые хозяйства могли сдавать свою землю в аренду при условии, что арендаторы будут обрабатывать всю имеющуюся землю (включая арендованную) собственным трудом. В дальнейшем развитие сельскохозяйственного производства пошло по пути претворения в жизнь ленинского кооперативного плана.
В 1928 г. после выхода Закона СССР “Общие начала землепользования и землеустройства” резко изменилась структура работ. Началось устройство территорий новых колхозов и совхозов. К началу коллективизации практически все земли, годные для сельскохозяйственного использования были освоены малыми крестьянскими коллективами.
В соответствии с новой земельной политикой земельный фонд предстояло в первую очередь предоставить для нужд коммун и совхозов, затем для артелей и товариществ (ТОЗ) и в последнюю очередь единоличникам. Как реакция на это, стремительно возросло число коммун и товариществ: с марта 1920 г. по май 1921 г. с 30 до 680 и с 10 до 300, соответственно [47].
Начавшаяся коллективизация разрушила систему землепользования начала XX в. и вновь, как и во времена крепостного права, превратила крестьян в рабов теперь уже большевистского государства. «Мало кто из высших идеологов коллективизации верил, что колхозы действительно в короткий срок дадут большой рост эффективности: не было нужной и в нужном количестве техники (тракторные заводы только начинали строиться), две трети деревни – середняки были против огульного объединения, не говоря уже о зажиточных слоях…Но также было ясно, что у колхозов хлеб можно взять всегда и в необходимых объемах, не заботясь о выживании самого крестьянства» ([39], с.7). Годы командной экономики уничтожили хозяйственную инициативность земледельца, сформировали армию пассивных исполнителей решений власти. Это был первый удар по аграрному сектору хозяйства России.
