Стив потянулся к кнопке прожектора и щелкнул настолько быстро, насколько позволила сила и гибкость пальцев.
Последовало мгновенное ослепление, оглушительный всплеск света, затем снова темнота, в которой витали бесформенные следы, оставшихся перед глазами образов. Стив закрыл шторы иллюминаторов и включил освещение в салоне.
Вернувшись к пассажирам, Стив услышал, как мальчик Бэрри с энтузиазмом рассказывал:
— Я видел деревья! Огромные такие! Как в гигантских лесах в Калифорнии. И мы приземлились прямо туда.
— Да, действительно, — сказал Стив.
Очкарик перед вспышкой надел свои очки и сейчас отчитывался:
— Я тоже видел деревья.
— И никаких зданий? — подсказал Стив. — Или шоссе? Ничего такого?
Девушка с умудренным видом произнесла с изысканной небрежностью:
— Если бы я знала, при каких обстоятельствах мы производили посадку. Это наверное, было восхитительно. Кажется, мы наткнулись на ветку дерева перед тем, как сесть.
Стив кивнул и повернулся в бледному от страха пассажиру, сидевшему на самом первом сидении.
— Мы вызовем аварийную команду и нас заберут отсюда, правда? — с тревогой спросил он. — Мы ведь не сможем взлететь сквозь кроны этих громадных деревьев!
— Все решения будут приняты утром, — успокаивающим тоном сказал Стив.
— Сейчас мы в безопасности, на твердой земле, и нет повода для беспокойства. Устраивайтесь поудобнее в своих креслах.
Стив вернулся в кабину управления. Темная кожа Дэна не могла обнаружить его взволнованной бледности, особенно в темноте, но он явно нервничал, не спуская глаз с переднего стекла кабины. Индикаторы на приборах не горели, и он пытался разглядеть что-то при скудном освещении кабины. Стив прикрыл за собой дверь.
— Ну что?
— Глазам своим не верю! — раздраженно начал Дэн. — Этого не может быть!
— Спорим? — пошутил Стив.
Он опустился в свое кресло. Кабина была освещена, но снаружи не было ни одного огня, кроме следов звездного сияния, просачивающегося сквозь деревья и кроме бледного свечения уличных фонарей на небе. Этого было достаточно, чтобы привыкший к темноте глаз различил более темные пятна на черном фоне, но эти силуэты были неузнаваемы.
— В свете вспышки, — через некоторое время произнес Стив, — было видно, что «Спрингдрифту» мешает опуститься корень какого-то неимоверно гигантского дерева, ствол которого виден прямо перед нами. Мы, должно быть, наткнулись на ветку на высоте около двухсот футов — таких деревьев мало где можно встретить. Нам посчастливилось наткнуться на выступающий из-под земли корень. Корень должен быть невероятных размеров. Этот ствол прямо перед нами…
— Этого не может быть! — яростно повторял Дэн. — Он пятьдесят футов в диаметре, если не больше! Даже красное дерево и секвойя не бывают таких размеров!
— Мне казалось, что я видел несколько таких монстров, — сказал Стив.
— Это не джунгли, но мне показалось там было нечто вроде лианы — или лозы, обвивающей дерево. Выглядело довольно большим. По-моему, около полутора футов в диаметре. Ты заметил листья? Почки на ветках и опавшая листва на земле.
— На земле было много листвы, — так же беспокойно сказал Дэн. — Огромные. И все это похоже на картину, наблюдаемую в микроскоп.
— Не совсем, — возразил Стив. — Мы вылетели из Лос-Анжелеса всего несколько часов тому назад, там было лето. А здесь я заметил пробивающиеся почки и то, что мне показалось опавшей прошлогодней листвой. Кажется мы попали в весну. Вспышка или микроскоп не могли бы произвести подобного эффекта! Я включу наружные микрофоны.
Стив повернул ручку микрофонов, встроенных в обшивку корпуса для каких-то уже давно забытых целей. Послышались звуки внешнего мира. Они были довольно странными, хотя и не совсем неузнаваемыми. И все же ни один звук невозможно было вычленить и определить. Шумы, напоминающие щелчки, если не считать их сходства с барабанным боем. Что-то вроде кваканья лягушек, только более низкое, чем самый глубокий бас. Остальное могло вполне быть пеньем ночных птиц. Хотя ночные птицы пели сопрано, а не контральто.
Потом послышался шум механизма, довольно далеко. Звук напоминал то огромное невообразимое средство передвижения, которое они видели на месте предыдущей посадки «Спрингдрифта». Шум затих, последовала тишина, затем гул возобновился и смолк снова. Были и другие одиночные звуки, непривычные, но вызывающие тревожные ассоциации своими сочетаниями.
