Несмотря на эту странную пустоту в голове – незаполненность мыслями, кое-что в ней всё же думалось, а одна мысль доминировала, как будто в ней было спасение: обратно в Москву! Человека вообще тянет в тяжёлый момент в привычные места, он думает, что там легче ситуацию разрулить будет. И часто бывает прав. Самовнушение, что ли, не знаю.
Когда подходил к кассам, ещё одна мысль пронзила: а как я билет по своему паспорту из будущего буду брать? Но тут же отошла: я вдруг вспомнил из будущего ("вспомнил будущее" – какая фраза, а?), что в прошлом, то есть моём теперешнем настоящем, никаких паспортов для покупки билетов не требовалось и, осмелев, спокойно взял на ближайший поезд купейный билет до столицы. На маленьком коричневом картонном билете (последний раз я видел такие глубоко в детстве) стояла дата: 5 марта 1957 года. Ну, теперь я точно знал, где нахожусь, и не скажу, чтобы это знание меня сильно обрадовало: оставались ещё ровно пятнадцать лет и два месяца до моего рождения.
Да, уважаемый Сергей Степанович, считающий меня за психа, я приехал в Петербург 1997 года в неполных двадцать пять лет, а уезжал обратно в том же возрасте, но только – вот беда – за пятнадцать лет до того, как родился. Как там в песне поётся? "Я стремился, я стремился в Петербург, а приехал, а приехал в Ленинград". А вы, наверное, думали, с какого перепугу этот старый крендель водит баб на съёмную квартиру и, как молодой, по командировкам шпарит. А я и был тогда молодой.
Всё оставшееся до отправления поезда время я, стиснув голову и стараясь стиснуть ещё и пустоту, которой она была наполнена, сидел в зале ожидания (залы ожидания тогда, кстати, были бесплатными, – помните?) с единственной мыслью, бродящей в этом вакууме: не сойти с ума. Хотя, мне казалось, сходить пока было не с чего. Наконец, собрав всю силу воли в кулак, я погрузился в поезд.
Сосед мой по купе – типичный питерский интеллигент – по доброй пассажирской привычке, несмотря на поздноту, выложил на столик газетный свёрток с едой. Я выставил свою водку, благо выпить мне было за что – за прошлое своё, точнее, за будущее. Водка, кстати, была "Столичная" – хоть что-то в прошлом знакомое из… прошлого. Моего прошлого.
Вошли ещё две женщины, судя по всему, мама лет сорока пяти с дочерью.
– Не откажитесь? – спросил я у всех.
– Да что вы, – сказал сосед, – с удовольствием. Ваша водка – моя закуска.
Женщины от водки отказались, ограничились чаем, который проводница в строгой синей форме принесла в изящных светлых подстаканниках, в середине каждого из которых в белом пластмассовом овале красовался серебристый крейсер "Аврора".
Интеллигент развернул газетный свёрток, и уголок газеты услужливо вполз в поле моего зрения, ещё раз напомнив, где я нахожусь: "Ленинградская правда", 4 марта, понедельник, 1957 год. А сегодня, значит, вторник, 5 марта 1957 года, годовщина смерти Сталина и моего нового дня рождения. Романтика!
Мы выпили с соседом по чайному стакану под стук колёс медленно набиравшего ход поезда.
Н-да, вот так вот, в первый раз в жизни я ехал в поезде, влекомом настоящим паровозом, – с ума сойти! В Москву. Только весь вопрос – к кому?
Темнело. Сосед замолчал, мрачно и грустно всматриваясь в противоположный берег.
– Пора сматывать удочки, – сказал наконец он и, поднявшись, кивнул: – До встречи!
После чего, не глядя друг на друга, мы собрали снасти. Я долго провозился с последней закидушкой, снимая с неё малявку-бычка, умудрившегося втихаря заглотать крючок до самого хвоста, и когда наконец, покончив с этим отвратительным занятием, обернулся, мой странный сосед по рыбалке уже растворился в темноте.
Придя домой и ужиная в привычном одиночестве, я, понятно, долго размышлял об этом чудаке. Странно: он мне не показался сумасшедшим – психи навязчивы, а Владимир Сергеевич – на редкость тактичен, хотя и с напором, но это – специфика работы банкира, по службе вынужденного вести зачастую тяжёлые переговоры.
В общем, закончив вечер бутылкой пива "Охота", я понял одно: этот человек почему-то очень хочет, чтобы его выслушали. А поскольку он, действительно, кусаться на меня не кидается и рассказ его – псих он или не псих – весьма интересен, то почему бы и не послушать? "Не веришь – прими за сказку".
