Однако не было никакой беды в том, чтобы ознакомить его с моим невинным прошлым и затруднительным настоящим. Инстинктивно я чувствовал, что предложения мистера Строма окажутся весьма занятными. А потому, как только вышел лакей, я снова наполнил свой стакан и, глядя с улыбкой на собеседника, начал рассказывать ему о себе.
— Начну с того, что мне тридцать четыре года.
Он посмотрел на меня внимательно.
— Вы кажетесь лет на пять старше.
— Да, — заметил я, — если бы вы пятнадцать лет пошатались по Южной Америке, вы тоже не показались бы моложе.
Некоторое удивление промелькнуло у него на лице.
Он сухо засмеялся.
Последовало краткое молчание. Стром встал со стула, пересек комнату и запер дверь на ключ. Я следил за ним с любопытством. Он снова сел к столу и закурил.
— Мистер Бертон, — сказал он, — во сколько вы оцениваете вашу жизнь? Я хочу сказать, за какую сумму согласны вы рискнуть ею.
Он сказал это таким деловитым и спокойным тоном, что я не мог удержаться от улыбки.
— Не знаю. Если бы я знал, что она имеет некоторую ценность, я пустил бы ее с публичного торга.
Он перегнулся через стол и в упор посмотрел на меня.
— Если вы сделаете то, чего я хочу, я вам заплачу десять тысяч фунтов.
Глава IV
«…Пью за потерявших самих себя!..»
(В. Бридже)
Я достаточно привык к неожиданностям, но это предложение было похоже на чудо. У меня на минуту захватило дыхание. Я откинулся На спинку стула и смотрел на своего двойника с подлинным восхищением.
— Вы ставите дело на широкую ногу, мистер Стром! А платите вы наличными?
Вместо ответа он сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда кожаный портфель. Вынув из него несколько банковых билетов, он положил их на стол.
— Здесь две тысячи фунтов, — сказал он спокойно. — Если вы принимаете мое предложение, я выпишу вам чек на остальные деньги.
Я посмотрел на билеты с тем почтительным интересом, с которым обычно смотрят на знатных чужестранцев. Я не сомневался в том, что они подлинные. Затем, после некоторого размышления, я закурил папироску.
— Это должно быть весьма неприятное дело, — сказал я с некоторым сожалением.
При этих словах мой собеседник впервые засмеялся.
Это был ужасный, безрадостный смех.
— Да, — сказал он сухо, — если бы я объявил конкурс, то запись была бы невелика. Раньше чем говорить о дальнейшем, — прибавил он, — я хочу взять с вас честное слово, что все, что я вам скажу, останется между нами, — примете вы мое предложение или нет.
— Безусловно, — ответил я без малейшего колебания.
— Великолепно!..
— Весьма возможно, что через несколько дней, если мне не удастся принять некоторые меры, меня больше не будет в живых…
Я вспомнил о маленьком инциденте на набережной и понял, что он говорит правду.
— Короче говоря, — сказал он, — я должен исчезнуть. Если я буду жить в Лондоне под своим именем, я непременно буду убит. Это дело дней, недель и даже месяцев, — это зависит от меня, но исход верный и совершенно неизбежный.
Я налил себе сам стакан бренди и поднял его на свет.
— Ситуация хороша, по крайней мере, тем, что она весьма проста.
Та же холодная усмешка заиграла у него на губах.
— Это не так просто, как вы думаете. Господа, которые хотят ускорить мой переход на небеса, делают мне честь своим тонким и скрытным вниманием. Я, быть может, могу их избегнуть. Сегодня вечером, например, мне это удалось.
Он кивнул головой, словно отвечая на мой невысказанный вопрос.
— Да, меня осенила эта мысль, когда я заметил вас под фонарем. Если бы я верил в сверхъестественное, то сказал бы, что вы мне посланы самим дьяволом. Я не думаю, чтоб какая-нибудь другая сила могла принимать во мне участие.
— Ну что ж, — сказал я шутливо, — если меня послал к вам дьявол, то я, по крайней мере, обязан ему хорошим ужином. Чего вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы вы заняли мое место в мире. Я хочу, чтобы вы сегодня же вечером переоделись в мое платье и вышли из этого ресторана как Стром.
Я глубоко вздохнул и перегнулся над столом, ухватившись за его края обеими руками.
— Хорошо, — сказал я, — а потом?..
— Я хочу, чтобы вы вернулись в мой дом в Парк-Лэйне и три недели жили бы там вместо меня. А затем, если вы после этого срока останетесь в живых, что мало вероятно, — вы можете делать все, что вам угодно.
