— Прошу вас составить акт о новой попытке ограбления меня знаменитым Джоном Бертоном. Я его, кажется, убил.
— Тем лучше, сэр, нам меньше будет возни.
Старый Марч, Джеральд и Айрис переглянулись.
Джон резко позвонил Мильфорду и, не глядя на него, сказал:
— Приготовьте, Мильфорд, ужин полисмену.
— Есть, сэр, — и Мильфорд исчез в дверях.
— Мы вам не нужны? — обратился Джон к полисмену.
— Нет, сэр, вы только потом подпишите акт.
Все вышли в гостиную.
— Милый, — прошептала Айрис, — сколько у тебя находчивости.
— Айрис, я должен сказать, что я от рождения ношу имя Строма, и Джон протянул Айрис бумагу, полученную от старика в тюрьме. — Вот прочти!
Айрис взяла бумагу.
«Находясь перед лицом смерти, я не могу унеста в могилу тайну, которая мучит меня всю жизнь. В 1890 году, в октябре месяце, я подменил сына мистера Строма своим, желая дать ему возможность сделаться человеком. Но когда моя жена ушла, бросив меня одного с ребенком, она, издеваясь, сказала, что я подменил ее сына, прижитого с ее любовником. Шли годы. Отдав сына Строма, носившего имя Джон Бертон, в колледж, я потерял его из виду. Кончая свои счеты с жизнью, прошу вернуть Джону Бертону его имя, т. е. Стром.
Джонатан Бертон.
Удостоверяем подлинность показания
Мер города Гейдельбурга Саркациус.
Цайли. Секретарь»
— Так, значит, ты все-таки Стром?
— Да, дорогая!
— И наша свадьба в тюрьме не шутка?..
— Нет, дорогая, она поистине законна!
Их объятия прервал вошедший полисмен.
— Подпишите, сэр!
— С удовольствием, — сказал Джон, подписывая акт. — Джеральд, дай, пожалуйста, ему за труды пару билетов из кассы.
— Very good, спасибо, — пробормотал полисмен, пряча вместе с актом деньги.
Мудрое и великодушное время доказало прочность всего: свободно избирающего чувства любви, возвышенной честности, которая должна жить и в страсти, и благородного самоопределения, которое подобно соку в живом стволе дерева, из слепого стихийного побуждения несет жизнь к радостным лучам солнца.
Створки экрана закрываются, медленно удаляя перспективу общего плана вдаль, до того момента, когда фигуры действующих лиц обращаются в силуэты…
В силуэты на знойном небе…
Вот они, красивая парочка, идут дружно под руку, радостно смотря вперед, а за ними катит детскую колясочку старый Марч, который стал совсем дряхлым, а за дедушкой такую же колясочку катит Джеральд. А позади Джеральда растроганно бережно катит детскую колясочку раскаявшийся на старости лет Мильфорд.
Коляска Мильфорда прокатилась, створки закрылись, и только через мгновение можно видеть два молодых лица, молодых супругов, горящих любовью, пылко и нежно смыкающих губы в поцелуе…
Но мы не увидим поцелуя, этого последнего кадра, начала любви и конца этого романа.
— Happy end!.. — шепчут губы раскаявшегося Мильфорда.- Happy end!
