– Роджер и Кэролайн Уиттиер! – приветствовал он их, поднимаясь со стула.
На нем был белый свитер с высоким воротом, просторные черные брюки и форменный пиджак с приколотым на лацкане конусообразным украшением из темной меди.
– Садитесь, пожалуйста.
Усаживаясь напротив, Роджер быстро оглядел старика. Несмотря на морщины и седые пряди, в нем было благородное достоинство, какое он уже раньше заметил у Сильвии.
– Рад, что вы смогли сегодня зайти, – произнес он, когда Кэролайн уселась по левую руку от Роджера. – Меня зовут Николос Грин.
– А! – кивнул Роджер. – Командующий.
– И сын вождя Элимаса, – тихо добавила Кэролайн. – Для восьмидесяти лет вы хорошо выглядите.
– Спасибо. – Николос улыбнулся углом рта и опустился на стул. – Хотя, если честно, зеленые стареют иначе, чем люди.
Он взглянул на двоих зеленых:
– Свободны.
– Есть, – отрапортовал один.
Оба вышли из комнаты.
– Уютное местечко тут у вас, – заметил Роджер. – Если верить вывеске, по выходным здесь закрыто.
– У меня есть определенные привилегии, – пожал плечами Николос.
– Эти привилегии включают похищение и угрозу оружием? – возразил Роджер.
Николос поднял брови.
– Похищение? Ну что вы. Вас пригласили ко мне, и вы приняли приглашение.
– Приглашение было выгравировано на ножах?
– Ножах? – озадаченно переспросил Николос. – Нет-нет. Уверен, вы видели всего лишь трасск. – Он отстегнул булавку от лацкана. – Вот такой.
– Ничего подобного, – проворчал Роджер, раздражаясь от этой детской игры.
– Возможно, сыграло шутку освещение.
Николос переложил булавку в левую руку, медная филигрань блеснула на солнце. С минуту он задумчиво поглаживал ее пальцами. Потом накрыл булавку правой рукой, прижал и сдвинул ладонь вперед.
У Роджера перехватило дыхание. Булавка исчезла. Вместо нее на ладони Николоса лежал длинный узкий нож.
– Видите, какие шутки может играть освещение, – сказал Николос.
Он снова накрыл нож правой рукой и нажал на конец острия, словно складывая телескоп.
– Может создаться впечатление, будто вы видите то, чего и быть не может.
Он несколько раз нажал правой ладонью на левую, как бы меся тесто, и, когда открыл руку, вместо ножа появилась миниатюрная, покрытая медью копия статуи Свободы.
– Очень мило, – заметил Роджер. – Можно?
– Конечно. – Наклонившись вперед, Николос протянул булавку.
Роджер внимательно осмотрел ее. Мини-статуэтка выглядела совершенно однородной и совершенно обыкновенной – безделушка, какие тысячами продаются в сувенирных магазинах на Таймс-сквер. По весу она напоминала пистолет, который грабитель вручил ему в среду вечером, и трасск, все еще лежавший у него в кармане.
– Впечатляет. – Он передал статуэтку Кэролайн.
Николос пожал плечами.
– Дежурный фокус, – с какой-то странной грустью произнес он. – Полезный, но это не более чем воспоминание о счастливых временах.
– Как вы это делаете? – спросила Кэролайн, вертя статуэтку в руках. – Это дар?
– Нет, трасском может манипулировать любой зеленый, – ответил Николос. – И, конечно же, только зеленый. Мы умеем превратить его в любой видимый предмет, такой же по массе. Металл очень прочный, но, как золото, вытягивается почти до бесконечности.
Он протянул руку, и Кэролайн вернула статуэтку. Он снова помял ее в ладонях и растянул в диск размером с обеденную тарелку.
– Как видите, он получился гораздо больше, чем можно себе представить, учитывая первоначальный размер статуэтки. – Он поднял диск. – Не видно лишь, насколько тонким стал металл, чтобы так растянуться.
Николос легонько постучал диском по столу.
– И даже в таком состоянии он достаточно прочный, чтобы держать форму. А можно сделать его гибким и даже совершенно эластичным. – Он снова потер диск, обратив его в огромную гибкую ленту. – Вот так. – Он растянул ее почти на полтора метра и снова отпустил.
– Как долго он остается в таком состоянии? – спросила Кэролайн.
– Принимает прежнюю форму через несколько минут или несколько часов, в зависимости от того, как зафиксировал владелец. Разумеется, зеленый может изменить форму в любой момент, если захочет.
– Универсальный инструмент для каждого приличного зеленого в этом сезоне, – пробормотал Роджер.
