Шериф был не только лицемер, но еще и некомпетентным, из тех, кто любит фотографироваться, со спасенной кошечкой какой-нибудь леди на руках, хотя герой совсем не он, а помощник Роб Макджи, например, который действительно, рискуя сломать себе шею, залез на дерево и снял оттуда любимую кошечку.
Макджи слушал невнятный рассказ Марджори Детте-рик минуты две, потом перебил ее несколькими вопро-сами, быстрыми и краткими, как точные короткие удары опытного боксера в лицо, столь короткие и сильные, что кровь выступает раньше, чем успеваешь почувствовать боль. Получив ответы, он сказал: «Я позвоню Бобу Марчанту. У него есть собаки. А вы, миссис Деттерик, сидите дома. И если ваши муж и мальчик вернутся, то пусть тоже сидят дома. Попытаются хотя бы».
А ее муж и сын тем временем прошли по следу похитителя уже три мили к северо-западу, но когда после открытого поля начался хвойный лес, они его потеряли. Они были фермеры, а не охотники, как я говорил, и к этому моменту уже знали, что преследуют зверя. По дороге они нашли желтую пижамную кофточку Кейти и еще кусок от ночной рубашки Коры. Обе вещи были пропитаны кровью, и теперь уже и Клаус, и Хови не торопились так, как вначале. Какая-то холодная определенность остудила их тлеющие надежды, словно холодная вода, которая опускается ко дну, потому что тяжелее.
Они зашли в лес, поискали следы и не нашли, зашли в другом месте – также безрезультатно, потом в третьем. На этот раз они обнаружили следы крови на иглах густой пушистой сосны. Они повернули туда, где, казалось, шла небольшая тропка. Потом опять начали поиски следов. Дело приближалось к девяти часам утра, и позади стали слышны голоса мужчин и лай собак. За то время, что Роб Макджи собрал небольшой отряд, шериф Крибус выпил бы только чашечку сладкого кофе с бренди. Через час с четвертью они догнали Клауса и Хови Деттериков, отчаянно мечущихся по опушке леса. Вскоре отряд двинулся дальше, впереди бежали собаки Боба. Макджи позволил Клаусу и Хови идти с ними: они бы не вернулись обратно, если бы даже он приказал им. Несмотря на то, что они страшились результата, и Макджи, должно быть, это понял, он заставил их разрядить оружие. «Другие сделали то же самое, – объяснил Макджи, – так безопаснее». Но он не сказал ни им, ни кому-нибудь еще, что только Деттериков попросили сдать патроны помощнику шерифа. Сбитые с толку и жаждущие лишь одного – чтобы этот кошмар закончился, они сделали то, что он просил. Когда Роб Макджи заставил Деттериков разрядить винтовки и отдать ему патроны, он, возможно, сохранил Джону Коффи те жалкие остатки жизни.
Лающие, тявкающие собаки тащили их две мили по зарослям мелкого сосняка все в том же направлении, примерно к северо-западу. Потом они вышли на берег реки Трапингус, которая в этом месте широкая и медленная и течет на юго-восток среди низких лесистых холмов, где семьи Крей, Робинетт и Дюплиси все еще делают мандолины и часто выплевывают свои гнилые зубы во время пашни. Это дремучая провинция, где мужчины способны поймать змею в воскресенье утром, а в воскресенье вечером предаваться плотским утехам со своими дочерями. Я знал эти семьи. Многие из них время от времени посылали пищу для Спарки. На том берегу реки члены отряда увидели, как июньское солнце отражается от стальных рельсов Большой южной магистрали. Справа, примерно в миле ниже по течению, виднелась арка моста и дорога уходила в сторону угольного бассейна Вест Грин.
Здесь они нашли широкую вытоптанную поляну, окруженную низкими кустами. Там было столько крови, что многие мужчины побежали в лес и выдали назад свои завтраки. На этой же кровавой поляне они обнаружили остатки ночной рубашки Коры, и Хови, заметно приободрившись к тому времени, прижался к отцу и чуть было не лишился чувств.
Именно на этом месте у собак Боба Марчанта возник первый и единственный за день разлад. Их было шесть: два бладгаунда, две голубые гончие и пара похожих на терьеров помесей, которых приграничные южане назы-вают «хитрыми гончими». «Хитрые» хотели пойти на северо-запад, вверх по течению вдоль Трапингуса, остальные – в противоположную сторону, на юго-восток. Они запутались в поводках, и хотя в газетах ничего об этом не говорилось, я могу себе представить, какие ужасные команды выкрикивал им Боб, когда руками – наиболее «образованной» своей частью – распутывал их. В свое время я был знаком с несколькими любителями гончих и знаю, что эти собаки, как школьный класс, похожи друг на друга.
