Тася и Дуся, обе заспанные и озябшие от утреннего тумана, стояли в обнимку у причелка хаты.
— Ты куда? — крикнула младшей сестренке Тася, видя, что та устраивается на телеге.
— Я только до Солоного их провожу, — ответила Сашенька. — Я маме сказала…
Командир попрощался с девчатами, с хозяйкой, у которой стояли на постое, и махнул переднему ездовому. Заскрипели колесные оси, затарахтели колеса по сухой комковатой дороге.
Раненый, лежавший рядом с Сашенькой, застонал. Девочка осторожно приподняла его тяжелую перевязанную голову и опустила на колени.
— Пить, сестрица… — попросил боец.
Сашенька нащупала в соломе флягу и потащила ее к себе.
Обоз, поскрипывая и следя конским навозом, выползал за околицу. Несмотря на ранний час, у калиток молча стояли немногочисленные жители степного хутора. Всходило солнце. Наступал день шестнадцатого августа тысяча девятьсот сорок первого года. А восемнадцатого в село вошли фашисты. Домой Сашенька вернуться не успела…
Щукин поднял руку и прислушался. Под легким ветром бесшумно покачивались вершины деревьев.
— Давайте влево примем, — вполголоса предложил разведчик Абгаряну. — Хоть тропки нет, зато время экономим.
Они стали карабкаться вверх по крутизне, хватаясь за ветви встречных кустов, выступающие наружу корни деревьев… Мимоходом Щукин показал Абгаряну заросшую травой давнюю тропку, ведущую к старому высохшему колодцу: авось пригодится что-нибудь спрятать.
Вскоре лес поредел, и в просветах между стволами показалась белая накатанная дорога. Не выходя из-под защиты деревьев, Щукин повел группу параллельно этому петляющему, давно проторенному в горах пути.
— Стоп! — донесся до Сашеньки приглушенный возглас разведчика.
Девочка резко остановилась.
Впереди открылась пустынная поляна, на которой стоял сложенный из дикого камня домик. Небольшая дверь его и узкие, похожие на крепостные, окна были наглухо закрыты. Обширное подворье, выложенное обросшими травой плитами, казалось бы заброшенным и забытым, если бы не чужой громоздкий мотоцикл с выгнутым рогатым рулем. Щукин подал условный знак: всем залечь.
Сашеньке было жаль пачкать форму, но делать нечего. Ползать по-пластунски ей не привыкать. В донецких и сальских степях на животе не одну сотню верст проползла: невелика наука. Подтягиваешь правую ногу и одновременно вытягиваешь левую руку, отталкиваешься правой ногой, потом — наоборот. Вот так, как уточка, и переваливаешься с боку на бок.
Ох, степи, степи! Каких только страхов не натерпелась Сашенька, когда шла по бескрайним просторам с остатками стрелкового полка. Еще на Днепропетровщине, под Софиевкой, их настигли немецкие самолеты. От одного воспоминания о той, первой для нее бомбежке у девочки начинались колики в животе. А под Ворошиловградом попали в окружение. Выползали по ночам по одному-двое сквозь вражеские позиции. До сих пор не сообразит, как выползла, как осталась жива. Поймали бы фашисты — убили.
Рассматривая домик, разведчики подкрались к самой кромке леса и внезапно увидели автофургон. Уже отремонтировали? Во всяком случае, колеса на месте. А мотор? Был бы в порядке — уже дернули бы фрицы. Может быть, решили закусить перед дорогой? Из чащобы к машине незамеченными не подберешься. Расстояние небольшое, но хорошо просматривается из домика, у дверей которого, словно хитрая приманка, поблескивает черным лаком тяжелый мотоцикл.
— Как же подобраться, понимаешь? — шепнул разведчику в ухо Абгарян.
— Вдруг пальнет с чердака, — чуть слышно ответил Щукин. И после паузы пробурчал: — Интересно, мастер дома или нет?
— Какой еще мастер?
— Дорожный, какой, — не поворачивая головы, заметил разведчик.
Санинструктора разбирало любопытство: откуда ему известно, что здесь живет именно дорожный мастер? Разведчик глянул на полное удивления и неподдельного детского интереса лицо Кондрашевой и довольно ухмыльнулся.
— Вон, гляди, — едва шевеля губами, показал он в глубь двора. — Видишь, старое сито валяется? Через него просеивают песок. Дальше, видишь, столбики сложены в штабелек. Черненькая полосочка, дальше — беленькая. Дорожные столбики. Теперь глянь на плиты у порога, на дворе. Одна в одну. Скажешь, егерь или лесник так выложат? Никогда в жизни. Только каменотес.
