— Во-ва! — донеслось из леса.
— Воооооооо — ваааааааааа! — словно сами деревья звали кого-то. Крик прокатился по полю и рассеялся вдали.
— Во — ва! — подхватил кто-то уже ближе.
Антон развернулся и побежал домой, набирая полные ботинки снега.
Скоро настал день, которого Антон боялся больше всего. Школа. Он уже бывал там, когда они только переехали и мама водила его записываться, и позже, когда ему выдавали учебники. Тогда были каникулы. Коридоры пустовали, и двухэтажное, окруженное тополями здание казалось очень даже уютным. Но теперь, глядя на курящих у входа старшеклассников, Антон думал иначе.
Возле расписания висел черно-белый листок, распечатанный на принтере:
«Внимание! Пропал ребенок»
Его звали Вова Матюхин. Четвертый класс. На зернистом отпечатке Вова был мертвецом с черными глазами и ртом.
Антон нашел нужный кабинет и принялся ждать. Дети потихоньку собирались, затем, когда двери открылись, шумно повалили внутрь. Среди всех выделялся рыжий толстяк с прыщавым красным лицом, до странности напоминавшим гранат. Когда какой-то паренек чуть замешкался в проходе, рыжий толкнул его:
— Давай топай, мудила!
Антон дождался, когда все рассядутся по местам, набрал полную грудь воздуха, чтобы успокоить колотящееся сердце, и подошел к учительнице. Она оторвалась от журнала и посмотрела на него поверх очков:
— Новенький, что ли? Фамилия как?
— П-петров!
— Как-как? Громче говори!
— Петров!
Голос у него дрожал, но он ничего не мог с этим поделать.
— Точно не ошибся? — Учительница уткнулась носом в журнал. — В списках такого нет.
Теперь она всматривалась Антону в лицо, точно старалась уличить в обмане.
Антон опустил глаза и выдавил:
— Мне сказали, 204 кабинет. Лилия Павловна. Пятый «Б».
— Странно, — сказала учительница. — Ладно, подожди. Я сейчас.
Оставшись один у доски, он чувствовал на себе внимание всего класса. Кто-то что-то шепнул, и по комнате прокатился тихий смех.
— Доску вытри! — послышался голос. И снова смех.
Антону не понадобилось поднимать глаза, чтобы понять, кто это.
— Ты че, не только слепой? Глухой еще? Доску вытри, говорю!
Антон залился краской и не знал, куда деваться. Наконец вернулась учительница:
— Куда же тебя посадить? Сядь-ка пока в конце с Семеном.
— Еще чего! — хмыкнул толстяк и поставил рюкзак на соседний стул, а Антону пришлось сесть еще дальше, за самую последнюю парту. Рядом с ним из-под стола торчали рулоны с какими-то плакатами.
— Вот и хорошо, — сказала учительница. — Начнем урок. Тема: традиции русской и мировой литературы в рассказе Паустовского «Кот-ворюга».
Толстяк обернулся и поглядел на новенького. Взгляд его не сулил ничего хорошего.
Уже на четвертом уроке в тетради Антона обнаружился растекавшийся амебой желтоватый плевок.
После занятий он специально задержался подольше, чтобы не идти домой вместе со всеми. Он поставил рюкзак в коридоре на подоконник и перебирал учебники.
— Привет! — сказал кто-то над самым ухом.
Антон обернулся и увидел девочку в зеленом свитере с вышитым на нем жирафом. На уроках она сидела за второй партой, и несколько раз он ловил на себе ее взгляд.
— Привет! — Антон залился краской.
— Врезал бы ты ему.
— Кому?
— Семену.
Антон не ответил и принялся складывать книги в сумку.
— А ты за рекой живешь? В том деревянном доме?
— Ну да.
— Там, наверное, очень страшно… да еще через лес приходится ходить. Я бы не смогла.
— Да нет, все нормально, а что такого с лесом?
Девочка замялась, а потом, улыбнувшись, ответила:
— Ничего. А меня, кстати, Полиной зовут.
Следующая неделя стала для Антона настоящим кошмаром. «Ой, извини!» — говорил Семен, толкая его на лестнице, да так, что и шею недолго было сломать, или: «Я случайно!» — опрокидывая на него стакан с компотом в столовой. И так каждый день. Антон ни на секунду не смел расслабиться из-за потока «случайностей». И с ужасом понимал, что это лишь начало и что дальше будет только хуже, если он ничего не предпримет, но сделать ничего не мог. Он ходил по школе, опустив глаза в пол, и считал минуты до конца уроков. Лишь иногда, поймав на себе взгляд Полины, он задыхался от стыда и готов был врезать обидчику, но ничего, как назло, не происходило. Потом запал иссякал, и все продолжалось по-старому.
