Взяла его женщина на поруки, отвела подальше и говорит:
— Я сама порядочная антисемьитка, я этих семей на дух не переношу!
Ее, оказывается, кто только не брал на поруки. Так и ходит — с порук на поруки, с порук на поруки, даже ноги уже болят. И все из-за этих семей — развелось их у нас, нет житья холостому человеку.
Слово за слово, такой пошел антисемьитский разговор! Ну прямо расставаться не хочется. Антисемьитка и предлагает:
— Пойдем ко мне, я тебя чаем напою, спать уложу. Да и сама лягу — очень почему-то спать хочется.
И началась у них совместная антисемьитская жизнь. Едва откроют глаза — и сразу за свои антисемьитские разговоры. От этих разговоров дети у них родились, такие же антисемьиты. Внуки родились — такие же антисемьиты. Вроде бы прожили счастливую антисемьитскую жизнь, но на самом деле это не так. Потому что нет и не может быть счастья на земле антисемьитам!
Сказка о древнейшей профессии
В некотором царстве, которого теперь уже нет, в государстве, которого теперь уже нет, стал намечаться процесс возвращения к древнейшей профессии.
Нет, не первой древнейшей и не второй, а самой что ни на есть древнейшей.
Раньше здесь было много профессий, но потом население их оставило. Это называется: профессионулизм. Сведение к нулю всех профессий ради одной-единственной, самой древней.
Но ведь надо же отличать людей друг от друга. А если сапожника не отличать от художника, а парикмахера от шахер-махера, то кого и от кого отличать?
Решили вместо профессиональных применять родовые отличия: изучать происхождение, присматриваться к далеким предкам.
Большое значение приобрело латинское слово «нацио». Даже те, что о латыни не имели понятия, постоянно выясняли: «Ты какой нации?», «Он какой нации?», «Она какой нации?». И с национальной гордостью восклицали: «Мы такой нации, что только попробуйте нас не уважать!»
Это называется: национулизм. Сведение к нулю всех национальных достоинств, кроме своего собственного национального достоинства.
Задача трудная, для многих непосильная. Тут нельзя отвлекаться на какие-то другие дела. Поэтому пришлось вернуться к древнейшей профессии.
Лезчик по дереву. Залез на дерево и сиди, высматривай там, внизу, кому бы прыгнуть на голову.
Постепенно с вершин культуры люди вернулись на вершины деревьев. На смену царству и государству пришла леспублика, сплошной темный лес, в котором вся публика сидит на деревьях.
А
АБРЕКАДАБРА — межнациональные страсти на Кавказе. (См. Кровотолки, Кабардак).
АНАХРЕНИЗМ — наплевательское отношение к работе.
АНТИСЕМЬИТ — ненавистник семейных отношений, не допускающий их в свою личную жизнь.
АРЕСТОКРАТ — рецидивист, стократ подвергавшийся аресту, но не изменивший своим арестократическим обычаям.
АРХИЕВРЕЙ — главный еврей в любой политической кампании, необходимый для мобилизации масс. (См. Кровотолки, Репрессинг, Ревисионизм).
АСКЕТБОЛ — спортивная диета, а также экономическая игра, в которую правительство играет с населением.
АФИГНАЦИИ — наши несчастные рубли, которые при обмене гибнут сотнями за один доллар. Поэтому слово правильнее писать раздельно: А ФИГ НАЦИИ!
Б.
БАРДЕЛЬ — ассоциация бардов, своего рода союз писателей.
БАРТОКРАТИЯ — партократия, совершившая натуральный обмен своих бредовых идей на вполне реальные материальные ценности.
БИРЖУАЗИЯ — новый класс биржевиков. Чтоб не звучало слишком по-европейски, ударение следует делать на третьем слоге: БИРЖУАЗИЯ.
БЛАГУВЕРНЫЙ — верный единственно своему благу. (Сравни: Благоговение — говение себе во благо, лечебное голодание).
БЛЕФСТРОГАНОВ — мясное блюдо, в котором от мяса остался только блеф.
БЛУДОЛИЗ — блюститель морали, с удовольствием наблюдающий за ее нарушением.
БРАНЕНОСЕЦ — пьяный хам. (См. Хамильярность).
БРЕДСКАЗАНИЕ — сказание о будущем, отвлекающее от потребностей в настоящем.
БЫКАШКА — совсем маленькая телочка, дочь быка. (Сравни: Коровай — взрослый сын коровы).
БЮСТСЕЛЛЕР — бюст, пользующийся большим спросом. В разные времена — бюст Маркса, Ленина, Сталина, бюст сослуживицы или просто знакомой.
В.
ВИЗОЛЯТОР — любой из многих способов, ограничивающих выдачу виз, чтобы и впредь держать народ в изоляции.
