крови.
И она пролила. Наверстала упущенное. Сегодня уже никому не видно, какая она великая, потому что стоит она по уши в крови и в ужасе таращит глаза на свои дела, взывая о помощи.
Второй раздел: НАША ВЕЛИКАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
В то время у нас уже была одна война. Правда, не гражданская, а военная. Но большевики сказали: превратим войну военную в гражданскую войну. Потому что на военной войне нужно воевать с целым государством, с целой вражеской армией, которая вдобавок еще вооружена, а на гражданской — только со своим собственным гражданским населением.
Гражданская война так понравилась большевикам, что они воевали со своим населением все то время, что оставались у власти. Правда, войну эту они не называли войной, а называли классовой борьбой и революционной политикой своего государства.
Третий раздел: НАШ ВОЕННЫЙ КОММУНИЗМ
Существует два коммунизма: военный и первобытный. Третьего коммунизма не дано, хотя о нем-то, о третьем, больше всего было разговору. Ради него, несуществующего, мы затеяли нашу революцию, наш голод, разруху, нищету и одичание.
Чем отличается военный коммунизм от первобытного коммунизма? Главное отличие: первобытный коммунизм — это эпоха от появления первобытных людей до возникновения между ними классовых противоречий, а военный коммунизм — период от торжества классовых противоречий до появления первобытных людей.
Определяющим фактором является военный потенциал. Чем больше потенциала, тем больше первобытности. По мере поднятия потенциала опускается жизненный и культурный уровень, грозя дойти до первобытной отметки.
Четвертый раздел: НАШ СОЦИАЛИЗМ
У нашего социализма был один неоспоримый плюс, и заключался он в том, что социализм определялся как советская власть ПЛЮС электрификация.
Но остается неясным: что же такое советская власть? Что мы в данном случае должны вычитать из социализма?
Простое арифметическое действие дает возможность установить, что советская власть — это социализм МИНУС электрификация. Все лампочки выкручены, сидим в темноте. А главное, плюс, который был дан в определении, куда-то исчез, и вместо него появился первый непредвиденный минус.
Любопытная вещь; плюс у нас лишь до тех пор, пока мы не пытаемся произвести действие. А стоит произвести действие, как наружу выходят все минусы, заложенные в системе.
Теперь мы видим, что определение было неполным. Полно оно должно было звучать так: социализм — это советская власть плюс электрификация и минус все остальное.
Пятый раздел: НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ КАК ОСНОВА ПРИВАТИЗАЦИИ
С русским языком у иностранцев бывают сложности. Например, слово «ограбление» некоторые понимают как обеспечение граблями. Можно, конечно, заменить это слово словом грабеж, но тут уже наши окающие граждане могут неверно понять и пойдут гробить всех, кто подвернется под руку.
Чтобы избежать недопонимания на русской почве, привезли из Франции слово «национализация», хорошо зарекомендовавшее себя во времена французской революции. То же ограбление, а иногда и грабеж, но с патриотическим, национальным оттенком.
Когда все национализировали, вплоть до граблей, выяснилось, что патриотизм не может мобилизовать народ в ущерб личной заинтересованности. Тут пригодилось опять же французское слово «приватизация», зарекомендовавшее себя во времена реставрации Бурбонов.
Но на нашей почве в этом французском слове стал все больше проступать наш отечественный грабеж (окающие граждане тоже не ошибутся). Филологически объяснить это невозможно. Национализация — грабеж, приватизация — грабеж. Вроде разные слова, но у нас приобретают одинаковое значение.
Шестой раздел: НАШ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС
Железный занавес пал — и народ пошел по миру. Случилось то, что так долго пытались предотвратить многие поколения наших революционеров. Чтоб народ не пошел по миру, большевики национализировали все средства передвижения, а затем и пропитания, чтоб народ не носили ноги и не могли никуда унести. Крестьян объединили в колхозы, детей в пионеры, писателей — в союз писателей, чтоб люди не могли оторваться друг от друга. А в школах учили так, чтоб человек не мог пойти по миру. Чтоб он не мог даже спросить дорогу.
