– Это меня и убивает.
– Разве вы не знаете, чем закончится ваш роман? – Одну руку Слоун положила на дубовые перила, за долгие годы до блеска отполированные ладонями и локтями, а другой опять затеребила пояс халата. Было тихо, они разговаривали приглушенными голосами. Девушка старательно отводила взгляд от курчавых волос на груди Картера, видневшихся из-под расстегнутой сверху рубашки. Ей ужасно хотелось дотронуться до них, но она отгоняла от себя эту мысль.
– Знаю, разумеется. Но мне надо дописать сцену, в которой герой одолевает наконец мерзавца. А также описать любовный акт между двумя главными персонажами.
– Думаю, теперь, когда вас никто не станет отвлекать и вы сможете спокойно сосредоточиться, это будет несложно. Вам удается замечательно передавать переживания героев, и я уверена, что уж в романе с названием «Спящая возлюбленная» у вас не возникнет трудностей с описанием любовных сцен.
Мэдисон широко улыбнулся:
– Но спящая возлюбленная – это не женщина.
– А кто же – мужчина?! – оторопело спросила девушка.
Картер громко засмеялся, но, услыхав ее предупредительное «ш-ш-ш!», сдержал смех, а глаза его улыбались.
– Такого просто не может быть с героем Картера Мэдисона, – промолвил он наконец, притворяясь обиженным. – В моем романе слово «возлюбленная», а правильнее было бы сказать даже «возлюбленное», напрямую связано с чувством долга главного действующего лица. Именно это чувство он пестует в себе. Оно ведет его к цели, руководит всеми его поступками. Но вот однажды он встречает женщину своей мечты, и чувство долга отступает на второй план. Впрочем, в романе все это станет понятным лишь на последних страницах.
Слоун не осознавала, что оказалась в ловушке между Картером и стеной, пока не уперлась в эту стену затылком. Подняв глаза, она посмотрела на Мэдисона.
– Так чем же дело кончится? Что выберет ваш герой? – поинтересовалась она. – Бросит женщину?
Картер пожал плечами, внимательно разглядывая ее лицо, полускрытое тенью. Ее кожу обжигало его теплое, ароматное дыхание.
– Думаю, я оставлю героя наедине с его размышлениями на этот счет. Пусть сам примет решение, но есть еще и героиня. Сможет ли женщина любить мужчину, зная, что он себе на уме и что из их любви ничего не выйдет?
Слоун едва сдерживала себя, чтобы не прижать к груди руки – ее соски вновь напряглись.
– А может, она не будет очень сильно его любить, – предположила девушка. – Может, он заставит ее?
Картер отрицательно покачал головой, не сводя с нее глаз:
– Нет, это исключено. Он же герой, не забывайте этого. А герои никогда не берут женщин силой. К тому же он знает, что она тоже страдает от неопределенности – как и он сам.
– Неужели? – спросила Слоун.
– Я почти уверен в этом.
– Так, значит, у романа будет грустный конец?
– Нет, скорее это будет не грусть, а горькая радость.
– Не думаю, что мне захочется его прочитать, – призналась девушка.
– Зато вы можете мне помочь написать последние страницы.
Картер был уже так близко от Слоун, что она чувствовала жар его тела. В стеклах его очков она увидела отражение своего испуганного лица. А затем с удивлением осознала, что ее губы сами собой приоткрылись, а глаза заволокло дымкой – словом, ее лицо приняло выражение лица женщины, ожидающей поцелуя.
Черт, тема их разговора была настолько двусмысленной, что она потеряла над собой контроль! Тряхнув головой, Слоун осторожно выскользнула из ловушки, образованной его руками и стеной, и бросилась к ступенькам.
– Я провожу вас наверх, – выдохнула она.
– Слоун! – Даже если бы он не схватил ее за запястье, одно это обращение по имени, как к старой знакомой, поразило бы ее. Он произнес ее имя так, словно читал стихи. Девушка поглядела на его руку, сжимающую ее запястье, а затем перевела взгляд на лицо Картера. – Думаю, мне по силам отыскать комнату в конце коридора, – промолвил он, не сводя с нее глаз. – Тебе не стоит беспокоиться.
– Тогда увидимся за завтраком, – торопливо проговорила она. Интересно, он чувствует, как бешено бьется ее пульс? – Завтрак я подаю между половиной восьмого и половиной десятого.
– В постель?
