— А Маршалл?
Епископ наморщил лоб.
— Трудно сказать, что у него на уме. Он хорош собой, вежливый, опрятный человек… хотя слишком невозмутимый.
А в зале так никто и не нарушил тишину. Вдруг людская толпа разделилась пополам, и все увидели Одо Сеттона и Клэр, стоящих лицом к лицу в разных концах залы.
Бернард знал, к кому ему следует подойти, но его тянуло в другую сторону. К счастью, Клэр все решила за него. Своей королевской походкой она пошла ему навстречу. При свете факелов ее янтарного цвета платье и вуаль блестели и переливались.
Красивая. Бесценная.
Она, должно быть, смотрела в окно своей комнаты, поджидая его. Черт возьми! Ему было приятно ее внимание. Значит, он чего-то стоит, иначе она не захотела бы стать его возлюбленной и женой.
Несмотря на окружавших его людей и забыв о предстоящих испытаниях, он едва не поддался желанию обнять Клэр и поцеловать ее. Но с этим придется подождать, пока он не сможет увести ее в уединенный уголок и там уже насладиться потрясающим телом. Он должен верить в их будущее, а иначе сойдет с ума.
На Клэр со всех сторон сыпались комплименты, но она продолжала идти и остановилась лишь в нескольких шагах от него. Клэр протянула Бернарду обе руки. Он взял ее за руки и… заметил синяк на щеке, который она тщательно запудрила. Темный круг все равно был виден, и Бернарду показалось, что его ударили прямо в сердце.
— Сукин сын, — процедил он сквозь зубы.
Клэр сжала ему ладони.
— Не обращай внимания. Щека уже не болит.
Бернард бросил на епископа Уолтера уничтожающий взгляд.
— Вы же собирались оберегать ее.
— Епископ не виноват, — Клэр потянула Бернарда за руку. — Я подошла слишком близко к отцу. Мне следовало знать, что отец не удержится и ударит, невзирая на присутствие Его преосвященства и Маршалла, которые стояли около меня.
Бернард решил наплевать на этикет и поцеловал ее прямо в синяк на щеке.
— Клэр, этого, пока я жив, больше не случится.
— Ловлю тебя на слове, любимый. — Она вздохнула. — Как жаль, что мы не можем просто так выйти из дверей и выехать из ворот.
— Я загорожу собой дверь, — сказал епископ.
Бернард понимал, что они оба шутят, стараясь успокоить его. Он глубоко вздохнул.
— Поверьте мне, я готов так поступить. Клэр, оставайся здесь…
— Я пойду с тобой. Отец только и ждет, когда я струшу, но этого не будет никогда.
— Но ты же оставалась у себя в будуаре.
Она улыбнулась.
— Я была занята… одним делом со служанками. Завтра ты все увидишь. Итак, покончим с тем, что нам предстоит?
Держа Клэр за руку, Бернард повернулся к Сеттону. Черт, он с радостью прикончил бы это животное, но тогда навлечет на себя еще большую беду.
— Ты купил новую кольчугу? — спросила Клэр. — Она так и сверкает.
— Это кольчуга Хью. Он настоял, чтобы я взял ее.
— Хорошая кольчуга. Без дыр. А как твоя спина?
Он кисло улыбнулся.
— Вид ужасный, но болит меньше.
— Чем мы не пара? — засмеялась Клэр.
— Точно. Пойдем и сообщим это твоему отцу.
Первый шаг — самый трудный, но щебет Клэр облегчил ему этот шаг. По мере приближения к Сеттону Бернард чувствовал, как утихает гнев, и к нему возвращается столь необходимое для схватки хладнокровие. У себя за спиной он слышал шелест одежд епископа Уолтера. Хорошо, когда сзади стоит надежный человек.
— Рядом с отцом Юстас Маршалл. Он в черном.
Бернард смерил оценивающим взглядом человека, за которого Сеттон надеялся выдать Клэр. Высокий. С барственной осанкой и приятной наружностью. Прическа — волос к волосу, а выражение лица совершенно бесстрастное.
Бернард посмотрел на Сеттона, своего непосредственного врага, который и не собирался скрывать свою враждебность. Старый лорд стоял, прищурившись, сжимая и разжимая кулаки. Ради безопасности Клэр Бернард остановился в нескольких шагах от Сеттона.
Хоть это и уязвляло его гордость, он поклонился Сеттону, как того требовал этикет.
— Лорд Сеттон.
— Отпусти руку моей дочери, негодяй!
Бернард решил не обращать внимания на оскорбление, а рука Клэр даже не дрогнула.
— Я не собираюсь этого делать. Пока Клэр находилась на моем попечении, она не получила ни единой царапины. У нее даже прошла простуда. Я отпустил ее домой, и что же я застаю? Ужасный синяк на прелестной щечке. Придется мне ее не отпускать.
