Она все больше и больше привязывалась Бернарду, а он прилагал массу усилий, чтобы она хорошо ела и удобно спала. Знает ли он, как сильно ей хочется уложить его на тюфяк из соломы и одеял, сооруженный им для нее? Позволит ли он ей это сделать?
Конечно, она не красавица, но ведь и не уродка. Изящной как тростинка ее не назовешь — она скорее полновата, но округлена во всех положенных для женщины местах. Бернард не считает ее уродливой — он ведь целовал и ласкал ее, пусть только разок. Сможет ли она соблазнить его на еще одно объятие? Сначала объятие, а потом…
А что потом?
К сожалению, она не имеет ни малейшего понятия, как обольстить Бернарда и при этом не выставить себя совершенной дурочкой. Она также не знает, каким образом объяснить потерю девственности Юстасу, когда они поженятся, если, конечно, он об этом спросит.
Сомнений в том, что свадьба состоится, у Клэр не было. Из чувства долга она выйдет замуж за Маршалла, родит ему детей, будет вести дом.
Выходит, она поступает дурно, желая получить что-то большее, чем обязательные супружеские поцелуи и покорность мужу в постели?
— Клэр?
Как приятно слышать свое имя из его уст! Он будет выкрикивать ее имя, когда их тела сольются, или тихо прошепчет его, когда утомится любовью?
— Шлюха! — обругала себя Клэр. А сердце ей ответило: ну и пусть!
— Ты рыцарь, Бернард, а не плотник и не кровельщик. Спускайся вниз.
«Спускайся ко мне!» — неслышно шептали губы.
Он улыбнулся.
— Снизу все кажется намного хуже, чем на самом деле. — Он встал на ноги и подпрыгнул на балке. — Видишь? Она крепкая.
Клэр прижала руку к сердцу.
— Ты не канатоходец. Пожалуйста, если эту дыру необходимо залатать, пригласи кого-нибудь.
Он развел руками.
— Кого? Кто здесь еще есть? Помогать мне некому, придется справляться самому. Я не за себя беспокоюсь, а думаю о твоем благополучии. Если пойдет дождь, как прошлой ночью, и ты вымокнешь, то снова простудишься. Два дня у тебя не было кашля, и опять заболеешь?
— А если ты упадешь и снова сломаешь ногу или свернешь шею, кто тогда позаботится о моем благополучии?
Он осторожно уселся на балке.
— Я думал об этом после стычки с отцовскими воинами. Меня могут ранить или убить, и я не смогу осуществить свой план. Если со мной случится несчастье, ты сможешь добраться отсюда до Хантингтона?
Клэр охватил ужас, но она с притворной беспечностью заявила:
— Ничего с тобой не случится. Если только ты не свалишься с крыши.
— Клэр, я серьезно говорю. Такая возможность существует.
Клэр вздохнула, зная, что Бернард все равно потребует от нее ответа.
— Если я попытаюсь сама добраться до Хантингтона, то, скорее всего, окажусь в Шотландии, — сказала она, вызвав улыбку на губах Бернарда. — К тому же Маршалл уже, я думаю, отправился в Дассет. Путь ему предстоит долгий, а он путешествует с огромной свитой и неимоверным количеством вещей. Скорее всего, он сделает остановку на пару дней в Вестминстере, чтобы повидаться с королем. Мы ожидаем его в Дассете… — тут Клэр улыбнулась неожиданному совпадению, — через день после получения выкупа.
— Значит, он прибывает за несколько дней до свадьбы?
Клэр не хотелось говорить ни про Маршалла; ни про свадьбу или выкуп. Она хотела, чтобы Бернард слез с крыши, подошел к ней, и она могла бы дотронуться до него…
— Бернард, если нам надо поговорить, то слезай вниз. У меня шея затекла.
— Тогда поговорим потом. Я уже почти все сделал.
Вот упрямец. Если уж он что-нибудь решил, то отговорить его невозможно. Он будет продолжать чинить крышу, даже если она разденется донага прямо во дворе. Но она не столь смела, чтобы такой уловкой привлечь его внимание. Есть же более тонкие приемы, чтобы заманить его.
Клэр стянула с волос сетку, вспомнив, как он сделал это, когда она хотела от него убежать. Тогда он целовал ее и прижимал к себе. Она запустила пальцы в длинные пряди и распутала свалявшиеся кудри. Затем тряхнула головой, и волосы волной упали ей на плечи, прикрыв почти до пояса.
Он заметил это и застыл на балке, наблюдая за тем, что будет дальше. Она чуть не рассмеялась от восторга: такая маленькая хитрость и такой желаемый результат.
