Как ни казалась бесконечной зима, а весна все же наступила, и полярная природа стала оживляться. В половине мая путешественники покинули свою зимовку и дошли на юго-восток. Они блуждали больше месяца в царстве льдов, не видя ему конца, и положение их было тем более опасное, что оба хронометра (точные часы) у них испортились, вследствие чего они лишены были возможности определять свое местонахождение. Еще более страшной опасности подверглись они, когда оба каяка, содержавшие все их снаряжение, вдруг оторвались от берега и доплыли, подхваченные ветром. Не раздумывая ни минуты, Нансен, прямо в одежде, бросился в ледяную воду и поплыл за каяками. С нечеловеческими усилиями ему удалось все-таки догнать каяки, кое-как закинуть на каяк одну ногу и с величайшим трудом влезть в него.
В другой раз огромный морж напал на каяк Нансена и бивнем пробил борт. Пришлось высадиться на берег, чтобы починить испорченный каяк. Они переночевали на этом берегу, а утром Нансен вдруг услышал отдаленный лай собаки. Иогансен подумал, что это ему почудилось, но Нансен все же решил отправиться на лыжах в ту сторону, откуда ему донесся лай, и действительно увидал собачьи следы, а подвигаясь дальше, ясно услыхал лай собаки и голос человека. Так произошла неожиданная и достопамятная встреча двух путешественников, норвежского — Нансена и английского полярного исследователя Джексона, который провел две зимы со своей экспедицией на земле Франца-Иосифа и собирался провести еще третью зиму.
Вот как рассказывает Нансен об этой встрече, которая спасла Нансена и его товарища:
«В сильном волнении я пошел по следам собачьих лап и через несколько минут услыхал лай собаки и голос человека. Как забилось мое сердце при этих звуках! Ничего не видя вокруг, не помня себя, я несся на лыжах между глыбами льда и скоро заметил живое существо, которое подвигалось ко мне. Это была собака, но за нею было другое живое существо — это был человек!..
Мы быстро приближались друг к другу. Я махнул шапкой, он сделал то же. Кто мог это быть? Англичанин или норвежец? Он заговорил с собакой, и я стал прислушиваться. Он говорил по-английски, и я узнал Джексона, которого видел когда-то.
Я снял шапку, и мы протянули руки, сердечно приветствуя друг друга. Над нами было туманное небо, под нашими ногами бугристый лед, а вдали виднелась земля. Всюду лед, глетчеры и туман. С одной стороны цивилизованный европеец, в изящном английском костюме и высоких резиновых сапогах, тщательно выбритый и причесанный, а с другой — какой-то дикарь, одетый в лохмотья, весь грязный от жира и сажи. Ни один человек в мире не мог бы узнать, кто это был?
— Душевно рад вас видеть! — проговорил Джексон.
— Благодарю. И я также, — ответил я.
— Есть у вас здесь корабль?
— Нет. Мой корабль не здесь.
— А сколько вас?
— Со мной один товарищ. Он там, за льдинами.
Я был убежден, что Джексон узнал меня или догадывается, кто я. Я не думал, что совсем незнакомый человек может быть принят с таким радушием. Но вдруг Джексон остановился, пристально посмотрел мне в лицо и быстро спросил:
— Да вы не Нансен ли?
— Да, это я.
— Боже мой, какая радость!
Джексон схватил мою руку и стал трясти ее изо всех сил. Его лицо выражало бесконечное удовольствие, вызванное этой встречей.
— Куда же вы теперь идете? — спросил он.
— Я оставил „Фрам“ под 84° с. ш., после двухлетнего плавания на нем, и дошел только до 86°. Оттуда я повернул к земле Франца-Иосифа».
Разговаривая, Джексон и Нансен подошли к хижине, грубо сколоченной из бревен. Это была станция Джексона на мысе Флора. Джексон представил Нансена членам английской экспедиции. Все радушно приветствовали его и его товарища Иогансена. Вскоре путешественники смыли с себя всю грязь, переменили свои лохмотья и снова приобрели вид цивилизованных людей. Они с трудом верили, что их голодная жизнь кончилась и что им больше не угрожает гибель в полярной пустыне.
Когда пришел к месту зимовки Джексона корабль, то все путешественники отправились на нем в обратный путь в Европу.
Через неделю по возвращении Нансена на родину благополучно вернулся и его корабль «Фрам», которому удалось проложить себе дорогу в открытое море сквозь 300 километров сплошного льда.
