Индейцы пытались разбрасывать приманки с ядом, то только очень глупый ягуар может такое съесть. Большие кошки инстинктивно различные лекарственные травы чуют, чтобы от болезней вылечиться, а уж запах яда и подавно ощущают. Я когда-то читал у Джека Лондона, как эскимосы охотятся на белых медведей. В комок жира помещают большую согнутую костяную иглу. Потом жир выносят на мороз, и он застывает и игла остается согнутой. А когда медведь ее съедает, то в желудке она распрямляется и протыкает зверю кишки. Что-то подобное и у нас можно сделать, только без мороза, например, согнуть иглу сухожилиями животных и зашить ими же кусок мяса. Попробовать можно, может что получится. Все природное. Иначе придется заводить команды тигрейро, охотников за ягуарами, только кто туда пойдет? Работа для самоубийц.
Смешно сказать, единственный природный враг ягуара это местный дикий свинтус — пекари. Эти свинки давно сообразили, что один за всех и все за одного, очень выгодная стратегия и даже батьку толпой бить сподручно. Меньше чем стадом в тридцать или пятьдесят голов они не ходят. Так что их никто не трогает, во избежание. А если какой глупый охотник или ягуар решат полакомиться свининой, то пекари стараются такого глупца тут же изничтожить, невзирая на свои потери. Загонят на дерево и держат там в осаде, а сами верещат и другие стада себе на помощь сзывают. А когда ягуар или охотник слезают с дерева, то пекари с ними расправляются, и гибель своих товарищей их совсем не пугает, понимают, что по одиночке их большее число перебьют. Но такие случаи не так уж часто происходят, все знают, что этих пекари лучше не тревожить.
Так что, с грехом пополам, мы рабочих индейцев у вождей выпросили, по производственным объектам распределили, старших ответственных назначили. Возвращались обратно уже в темноте по дамбе при свете факелов. Кажется, пока рост столичного города Мехико замедлился, как численность населения превысила четверть от довоенного числа жителей, так пока до трети сильно не дотягивает, большая часть города стоит пустой и не застраивается. Так и времени еще и года не прошло со времен штурма и разрушения, еще успеет этот город в крупный мегаполис превратиться.
В темноте ночного города, мимо которого продвигалась наша процессия, виднелись лишь индейские кухни на открытом воздухе с большими мангалами, от которых в ночное небо спиралью поднимались дымы и искры. Покрытые потом повара трудились над гигантскими котлами, бросая в них куски маисового теста, кусочки непонятного мяса, овощи и опорожняя ковши с острыми соусами. Пар от готовящейся еды смешивался с удушливым дымом, и время от времени капли жира, падая на раскаленные бока котлов, возгорались вспышками желтого адского пламени. Я вдыхал соблазнительный аромат экзотической пищи, смешанный с кислым запахом древесно-угольного дыма, едкой вонью сточных канав этой туземной Венеции и благоуханием женских духов и благовоний. Индейцы у котлов жадно насыщались, хватая из глиняных тарелок куски отварного, словно сделанного из резины, подозрительного мяса в соусе, который вонял так, как будто был сделан из коровьих копыт вместе с налипшим на них навозом. Чисто насекомые в муравейнике!
Следующие два дня я крутился как белка в колесе. Время пролетало в хлопотах. Людей собери со всей округи, оторви от производств, необходимые грузы подготовь, носильщиков обеспечь. И на оставляемых территориях попытайся все запустить, забираемых с собой людей необходимо заменить, новых индейцев работников расставь, заставь их делать хотя бы простейшие операции. На бронзовом производстве уже попытались лить небольшие пушки- оставил им один небольшой фальконет для образца. Малокалиберная у меня артиллерия. Сюда большие пушки и не везли, ради каких-то голых дикарей.
А у моих противников могут быть как фальконеты мелкого калибра, так и более большие ломбарды-бомбарды (тут их называют, как кому нравиться), мортиры, кулеврины и львы (что только не придумают в названиях), из бронзы и чугуна. Я уже не говорю о василисках — пушках больших калибров с кованными железными стволами, заряжающаяся с казны- сейчас это самый писк моды. Просто зверинец какой-то, фальконет ведь тоже в переводе "соколенок", что активно напоминает о русской пословице: "Первая рюмка всегда колом, а вторая- соколом".
