— Да нет, вряд ли, — возразил Дэниэл. — Кажется, ей очень понравился этот автор, и она надеется уговорить его отдать права на рукопись нам. Кстати, о писателях… Марис очень довольна твоим подарком, Ной; она сама мне сказала, когда звонила из аэропорта сегодня утром.
— Подарком?..
— Ну, новой квартирой, где мы были вчера вечером. И всем остальным — тоже.
— Ах, вы об этом!.. — Ной улыбнулся. — Марис легко угодить, не так ли?
— Писательский кабинет, который ты там оборудовал, очень много для нее значит, Ной. Вряд ли бы она была счастливее, если бы ты подарил ей кольцо с бриллиантом размером с мой кулак. Марис давно хотела, чтобы ты снова взялся за перо.
Ной нахмурился.
— Надеюсь, она не ждет от меня шедевра, который в считанные недели покорит весь мир? Мне бы очень не хотелось ее разочаровать.
— Пока ей вполне достаточно того, что ты решил попробовать.
— Что ж, как раз сегодня вечером я собирался съездить туда и поработать часа два или три. — Ной поставил пустой бокал на стол и поднялся.
— Может, поужинаешь со мной? А потом сыграем партийку в шахматы…
— Очень соблазнительное предложение, Дэниэл, но я думаю, что, пока Марис в отъезде, мне стоит поднапрячься и выдавить из себя с десяток страниц. Ей будет очень приятно, к тому же существует только один способ писать: он состоит в том, чтобы писать, писать и писать… — Ной улыбнулся. — Может быть, налить вам еще, пока я не ушел?
— Спасибо, не стоит. Мне кажется, Максина измеряет уровень виски в бутылке линейкой.
— Тогда мне пора бежать, пока не разразилась гроза. — Ной надел пиджак и взял в руки кейс. — Могу я сделать для вас что-то еще? — спросил он.
— Вообще-то, да, — сказал Дэниэл. — Когда в следующий раз кто-то предложит тебе продать мой издательский дом, пошли этого человека к чертовой матери. Ной рассмеялся.
— Так и сказать?
— Так и скажи, — подтвердил Дэниэл. — На мой взгляд, это лучший ответ из всех возможных.
Два мартини с водкой почти не успокоили Надю, чьи нервы были натянуты как струна с тех самых пор, как Ной пересказал ей свой разговор с Дэниэлом Мадерли.
— Не доверяю я этому старому барсуку — процедила она сквозь зубы, вытягиваясь на диванчике в своей конспиративной квартире в Челси, предназначенной для романтических свиданий. О ней не знал даже личный бухгалтер Нади. Возможно, будь он помоложе, ему бы тоже посчастливилось здесь побывать, но Альберт Гринуэй был шестидесятипятилетним желчным стариком, который больше всего на свете любил цифры. — Быть может, Дэниэл только притворяется, будто впал в маразм, — добавила она. — Ты уверен, что он ничего не подозревает?
— Мой почтенный тесть не идиот, — ухмыльнулся Ной. — Но, как говорится, хитрил, хитрил, да сам себя перехитрил. Он привык полагаться на меня — я давно об этом позаботился, — поэтому относится ко мне с полным доверием.
— Я не сомневаюсь в твоих деловых качествах, но…
— Нет? — В голосе Ноя прозвучали нетерпеливые нотки.
— Нет, просто я боюсь, что наш план рухнет из-за какой-нибудь нелепой случайности. А мне очень хочется, чтобы сделка состоялась. Ради тебя…
— Я пошел на это ради нас.
Почувствовав, что напряжение понемногу отпускает ее, Надя повернулась к Ною, который расхаживал по комнате из угла в угол.
— Черт бы тебя побрал!.. — проговорила она негромко. — Еще немного, и я… заплачу от умиления!
Ной подошел к ней и сел рядом. Их поцелуй был глубоким и страстным. Одновременно Надя расстегнула его рубашку и, даже когда они разжали объятия, продолжала пощипывать густые волосы на его груди.
— Наверное, — сказала она, — просто нервы разгулялись. Должно быть, все это от того, что Дэниэл Мадерли возглавляет свое издательство чертову уйму лет! Кстати, как давно он стоит у руля?
Ной ненадолго задумался.
— Сейчас ему семьдесят восемь. Его папаша окочурился, когда Дэниэлу было двадцать девять. С тех пор он и возглавляет «Мадерли-пресс».
— Значит, почти пятьдесят лет…
— Я умею считать, Надя.
— Я только хотела сказать, что он ни за что бы не стал живой легендой, если бы был слепым, глухим и глупым, как пробка. И не добился бы успеха, если бы не умел угадывать, что у кого на уме. Он умен, Ной. Очень умен и… опасен.
