— Добавим к этому вывод знаменитой формулы Специальной Теории Относительности, первооткрывателем которой считают Альберта Эйнштейна, — заключил пришелец.
Хевисайд уронил книгу на колени. Медленно сложил её. Потом он молчал.
— Я полагаю, вам также нужны мои рукописи, — произнес он наконец.
— Нет! Нам нужны вы, лорд Оливер Хевисайд. Считайте, что я предлагаю Вам, ну, в некотором роде загробную жизнь. Только люди ныне, там, в моём грядущем — как боги.
— Этого-то я и опасался, — слабо улыбнулся старик.
— И потому Вы сожгли свои записи? — то ли спросил, то ли подтвердил гость.
— Они слишком опасны для общества, где правят единицы, или для того мира, где не правит никто! — из последних сил проговорил Хевисайд.
— А что вы скажете о мире, который принадлежит только учёным, — возразил незнакомец торопливо.
— Это несчастный мир, — ответил Оливер Хевисайд, — Пожалуй, на сей раз я уклонюсь от вкусного обеда, потому что знаю, как он может быть приготовлен.
* * *
— Неужели вы откажетесь от перспективы увидеть венец своего творения?! Как можно? У Вас никогда не было нормальных условий для работы — а там ресурсы всей планеты будут к Вашим услугам… — горячо заговорил пришелец.
Но Хевисайд знаком прервал его:
— Не огорчайтесь, Валентин! — молвил он на всеобщем языке, — У вас ничего не получится с моим перемещением.
Названный Валентином обалдело уставился на старика.
«Он умер семидесяти пяти лет от роду. В департаменте выделили машину для перевозки тела. Это был первый и последний раз, когда Оливер Хевисайд воспользовался автомобилем…» — также наизусть проговорил старик.
Валентин положил руку на шлем.
— Там, в столе! — улыбнулся ему Хевисайд, — Надо выдвинуть ящик и откроется панель. Видите её?…
В руках у гостя оказался небольшой диск-голограмма с изображением четырёхмерного куба, внутри которого чётко выделялась надпись на всеобщем языке Земли: СИВР-356.
Тогда Валентин извлек из сумки на поясе точно такое же удостоверение Института Времени — голограмму в виде четырёхмерного куба на фоне Млечного Пути — и предъявил старику.
— А, двести тридцать седьмой? — протянул учёный. — Орлов Валентин Викторович. Я так и думал.
— Вот незадача! — огорчился Валентин.
— Всё ещё впереди! — ответил тот, кто некогда был Оливером Хевисайдом. — Но, как вы понимаете, мы у себя в будущем также не заинтересованы в раскрытии собственной деятельности.
