Михалыч с нежностью поглядел на бутылку.
— О чем речь, — произнес он после короткого раздумья и щелкнул ногтем по стеклу. — Тащи, конечно, все одно выпьем.
— Все, — сказал я, — что называется, вопросов больше не имею, — тут я бросил обеспокоенный взгляд на часы. — Ах, черт, опаздываю уже… А скажи, Михалыч, нет ли здесь поблизости выхода за территорию? А то пока я до главного входа добираться буду, полчаса пройдет…
Прежде чем ответить, уборщик долго разглядывал бутылку.
— Есть одна калиточка, — ответил он наконец. — Но только, парень, если сболтнешь кому, что я тебя через нее вывел…
— Понял, Михалыч, — бодро откликнулся я. — Военная тайна.
— Распустились, — бормотал он, ведя меня к высоким, затянутым мелкой сеткой клеткам с грифами и стервятниками, — ох, распустились… Военная тайна для них шуточки… Да ты знаешь, парень, что раньше за разглашение военной тайны делали?
— Знаю, Михалыч, — смиренно отозвался я. — Никому не скажу, будь уверен.
Калитка, совершенно незаметная со стороны прогулочных дорожек, выводила в заросший высокой травой и густым колючим кустарником овраг. Замок на ней был, как я заметил, самый простенький и открывался практически любой отмычкой. Я еще раз поблагодарил Михалыча, подтвердил обещание принести завтра вторую бутылку и выбрался на пустынную улочку где-то в районе Большой Грузинской. Прогулялся пешком до Белорусского вокзала, поймал такси и поехал в «Речные заводи».
В «Речных заводях» было тихо, в полупустом днем зале слышались лишь приглушенные разговоры склонившихся над низкими столиками людей да шуршали время от времени бамбуковые занавеси над входом, пропуская нового посетителя.
Я с порога оглядел зал и вернулся в холл. Сел в уютное кресло и набрал номер ДД.
Трубку сняла Наташа.
— Привет, — сказал я, — какие новости?
— Приехала Димина мама, — сообщила Наташа, — из Питера… Я ей тут помогаю, потому что Дима уехал куда-то по делам, связанным с Чашей…
— Стоп, — сказал я. — Слушай меня внимательно: сейчас ты извинишься перед мамой и поедешь ко мне. Выйдешь из дому, дойдешь до Нового Арбата и возьмешь такси. Ни в коем случае не садись в первую остановившуюся машину. Лучше всего — в третью. Скажешь шоферу, чтобы вез тебя на Красносельскую, к ресторану «Речные заводи». Там я тебя встречу. Все ясно?
— Но, Ким, — запротестовала Наташа, — я же не могу так просто взять и уехать! Здесь очень много работы, Димина мама одна не справится…
— Это не обсуждается, — оборвал я ее. — Я не хочу тебя пугать, но от этого зависит наша жизнь. Жизнь нас троих, — пояснил я, вслушиваясь в ее испуганное дыхание.
— Хорошо, — ответила она после минутной паузы. — Хорошо, я приеду. Долго тут ехать до этих «Заводей»?
— За полчаса доберешься. Будь осторожна, ладно?
Проведя этот инструктаж, я снова спустился в бар, чтобы пропустить стаканчик аперитива. Я заказал двойной джин-тоник, перекинулся ничего не значащими фразами с тремя знакомыми ребятами у стойки и ушел в темный угол обдумывать план действий. Собственно говоря, вчерне он сложился у меня еще утром, но смерть доцента внесла в него существенные коррективы.
Наташа приехала почти через час — за это время я успел исписать малопонятными значками пять салфеток и порвать четыре из них в мелкие клочья. Я поднялся ей навстречу и проводил к столику.
— Посмотри меню, — предложил я. — Разговор будет долгий, и мы вполне успеем перекусить.
— Да я, в общем, не голодна, — вяло попыталась возразить Наташа, но я не стал ее слушать.
— Очень рекомендую свинину под кисло-сладким соусом. А я, пожалуй, возьму трепангов.
Когда миниатюрная китаянка, приняв заказ, удалилась на кухню, я перегнулся через столик и спросил:
— Ты не знаешь, как там дела у Димы?
— Нет, — ответила она слегка встревожено. — Он не звонил… А что, ты думаешь, с ним может что-нибудь случиться?
— Вряд ли, — сказал я. — То есть если он будет действовать так, как мы договорились, то ничего не случится. Если же он решит сыграть в одиночку… трудно сказать. Никогда не знаешь, чего ждать от этих дилетантов.
— Он очень умный, — с едва заметным вызовом сказала она. Я кивнул.
