— Как раз этого он и не успел мне вчера объяснить, — сказал я мрачно.
— В текстах Итеру написано: «Нить его жизни порвется, если Змея укусит его в третий глаз», — торжественно провозгласил ДД.
Вот те на те, хрен в томате, подумал я. А я-то полагал, что Роман Сергеевич должен был сообщить мне нечто действительно важное…
— Интересно, что здесь имеется в виду. Мы что, должны запустить к нему в спальню пару гадюк? И потом, что это за третий глаз?
ДД постучал костяшкой согнутого пальца себе по лбу выше переносицы.
— В восточной традиции это центр особой ментальной силы и интуитивного прозрения, одна из семи чакр… Во всяком случае, расположен он вот здесь.
Я потер переносицу.
— Какой змее придет в голову жалить человека в такое неудобное место? Внезапно Наташа истерически расхохоталась.
— Ребята, вам не кажется, что мы все сошли с ума? Человек умер, а мы тут обсуждаем всякую муру!..
— Это не мура, Наташа, — сказал ДД строго и спокойно. — Из-за этого погиб мой дед.
Некоторое время мы молчали, ожидая, когда Наташа успокоится. Потом Лопухин сказал:
— Я не вполне уверен, что текст табличек надо толковать так буквально… Возможно, это метафора. Кстати, дед тоже так думал, хотя и говорил, что Хромец панически боится змей…
Внезапно он поднялся и вышел из кухни. Я рванулся было за ним, но вернулся и опустился перед Наташей на корточки.
— Я очень не хотел влезать в эту историю, малыш, — сказал я, гладя ее руку. — А тебя тем более не хотел впутывать. Эх, не надо нам было сюда приезжать…
— Наоборот, — возразила Наташа почти спокойным голосом. — Диме сейчас очень нужна наша помощь, он же совсем один остался… Ты поможешь ему, Ким?
— Постараюсь, — фыркнул я. — Если он не будет делать глупостей…
— Ким, — позвал ДД откуда-то из глубин квартиры. — Можно тебя на минуточку?
Я вопросительно поглядел на Наташу. Она слабо улыбнулась.
— Иди, конечно. Я посижу одна.
ДД я нашел не фазу. Все-таки количество комнат в его квартире было совершенно неприличным. Помещение, в котором он меня ждал, больше всего напоминало чулан — небольшое, довольно узкое, с многоэтажными полками, подпирающими потолок. На заваленном бумагами столе возвышался элегантный серый монитор «Оливетти». Под столом негромко урчал системный блок.
— Дед не любил работать на компьютере, — объяснил ДД, — и когда я привез это чудо техники из Италии, заставил установить его здесь, на выселках. Он так и не научился пользоваться интернетом, поэтому вся электронная корреспонденция деда проходила через меня.
Он потыкал пальцами в клавиши.
— Вот, — проговорил он удовлетворенно, — вот оно. Я нашел это письмо.
— Какое письмо?
— Дед рассказывал тебе, что в текстах Итеру был фрагмент, написанный китайскими иероглифами?
— Да, он вроде бы отдал его на расшифровку какому-то китаисту. И что?
— Тот прислал файл с переводом. Послушай, это может быть важно.
Он близоруко склонился над монитором и принялся читать.
«Тысячи лет Нирах Проклятый рыщет по свету в поисках Трех Сокровищ, и тысячи лет идет по его следу Гончий. Один наделен бессмертием тела, другой бессмертием души. Тысячи раз Нирах убивал Гончего, и тысячи раз Гончий воскресал в новом обличье, чтобы убить Нираха. И так будет всегда, потому что (фрагмент поврежден).
И сказано древними, что Нить жизни Нираха Проклятого порвется, когда Змеяужалит его в третий глаз. Цвет Змеи — нефритовый, а жало Змеи—хрусталь. В правление императора Минга оружейник Цао, Итеру второго круга, создал Нефритового Змея. Ван Мин, воин, получил приказ передать Нефритового Змея офицеру Когорты Незримых в Ктезифоне, которого считали воплощением Гончего. Однако не смог (фрагмент поврежден). Змей бесследно исчез».
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я его, когда он дочитал эту галиматью до конца. — Я — нет.
— Текст, конечно, туманный. Но это вообще беда всех древних текстов. Особенно эзотерических. Впрочем, мы всегда можем спросить у Шмигайло…
— У кого?
— Шмигайло, — ДД ткнул пальцем в монитор. — Лев Михайлович. Это тот самый сотрудник музея, которого дед просил перевести китайский фрагмент…
— Лев Михайлович Шмигайло, — повторил я задумчиво. — Знакомая какая-то фамилия…
