Слышно было, как клацнули о бетон страшные челюсти. Собака отключилась.
Дрожа, я поднялся. Сумка с инструментами, как ни странно, еще висела у меня на шее. Кое-как перебравшись через забор, я огляделся и быстро поковылял по пустынной улице туда, где ждал меня в машине Лопухин.
Он, конечно, не выполнил инструкции, вылез из машины и курил сейчас, небрежно облокотившись на капот. Мне, впрочем, было уже все равно.
— Что с тобой? — поразился он, издалека еще рассмотрев, что я не совсем в порядке. — Боже, Ким, да на тебе же живого места нет! — вскричал он, когда я подошел совсем близко. — На тебя напали? Там кто-то был, да? В доме? А череп, ты нашел череп?
Когда этот подонок произнес слово «череп», апатия, охватившая меня после схватки, моментально исчезла. Я схватил его окровавленными руками за светлую рубашку и прошипел в добрые близорукие глаза:
— Там ничего нет, понял, ты, придурок недоношенный? И никогда ничего не было, понял? И если ты, козел, еще раз мне вякнешь про свои дела, я тебя задушу своими руками! Понял?!
— Возьми платок, Ким, — сказал он дрожащим голосом, протягивая мне белый прямоугольник ткани. — Ты в крови весь, тебе в больницу надо…
— Это тебе в больницу надо! — рявкнул я, отбрасывая платок. — Дегенерат несчастный…
Кажется, я что-то еще ему кричал и шипел, но он лишь послушно кивал головой на каждое мое ругательство, бормотал: «Да, да, конечно, Ким», и в конце концов я успокоился. Он спросил:
— Тебя домой отвезти или все-таки в больницу?
— Пошел ты в задницу со своей больницей, — сказал я уже тихо. — Езжай один, видеть тебя не хочу… Я на электричке.
— Да ведь полночь уже, — всполошился он. — Да и не дойдешь ты, Ким…
— Заткнись, — сказал я. — И езжай домой.
На перроне, как назло, маячили две фигуры в форменных фуражках. Только разбирательств с милицией мне сейчас не хватало… Я повернулся и, пошатываясь, побрел обратно к трассе. Надежды встретить доброго самаритянина, который рискнул бы посадить в машину окровавленного незнакомца бандитского вида, было маловато, но я рассчитывал на магическую силу портретов американских президентов, зажатых в правой руке. Впрочем, для водителя затормозившей рядом со мной черной «Ауди» с тонированными стеклами этот аргумент вряд ли играл решающую роль — слишком уж понтовая была тачка.
Стекло правой дверцы медленно поехало вниз. Скрипя зубами от боли, я наклонился к окошку машины и заглянул внутрь.
— До проспекта Мира не добросите? — успел сказать я, прежде чем слова застряли у меня в горле.
За рулем была девушка. Красивая, но, судя по всему, очень невнимательная — другая бы сразу заметила, что у меня явно большие проблемы в жизни.
— Извините, — пробормотал я, отступая от машины. Негромко щелкнул замок.
— Садись, — сказала девушка. Видно, она была не только невнимательная, но еще и бесстрашная. — Только на заднее сиденье, там чехлы.
— Благодарствую, — растерянно отозвался я.
В салоне «Ауди» пахло кожей и дорогим парфюмом. Машина, судя по всему, была совсем новая — сиденья еще обтягивала защитная пленка. Девушка обернулась и некоторое время наблюдала за моими попытками пристроить все покусанные конечности так, чтобы не было мучительно больно.
— Тебя сразу на кладбище отвезти, или все-таки сначала в больницу?
Теперь я мог как следует ее рассмотреть. Эффектная брюнетка с точеными чертами лица и огромными синими глазами. Девушка моей мечты, сказал бы я года три назад. Но тогда я еще не был знаком с Наташей.
— Лучше в Склиф. — Я вдруг почувствовал себя абсолютно обессилевшим. Даже язык ворочался с трудом. — У меня там врач знакомый, хирург…
— Хорошо, что не патологоанатом, — хмыкнула она. Чувство юмора у нее было довольно своеобразное. — Повезло тебе, я как раз на Сретенке живу. Ну что, смертнички, полетаем?
С этими словами она втопила педаль газа и машина, взревев, рванула вперед. Меня швырнуло на обтянутое целлофаном сиденье. Водить девушку явно учил большой любитель экстрима.
Некоторое время мы молчали. Девушка — надеюсь — следила за дорогой, а я размышлял, не снится ли мне все происходящее. В ангелов, спускающихся с небес, чтобы помочь неудачливым взломщикам, я не верю. А про деньги она даже не заикнулась.