Рюкзак вскоре оказался полон. Валерий достал брезентовую сумку, но хорошая клюква попадаться перестала. Надо было искать новое место. Куда идти… назад, вперед? Всмотревшись в панораму болот, Валерий вдруг почувствовал какую-то странную тоску. Чуждая человеку среда, наверное, не менее чуждая, чем пустыня. Здесь почти не водятся животные, не живут люди. Гигантский, таинственный, неизученный мир. Пустыня — песок, в ней нет тайны, она примитивна. Болота, пожалуй, даже более загадочны, чем мировые океаны. Кто был там, под тонким слоем колышущейся поверхности, состоящей из переплетшихся корней? Разве что утопленники?..
Валерий хмыкнул, еще раз осмотрел горизонт и пошел к приглянувшемуся ему месту. Клюквы было много, но все какая-то мелковатая. Стоило поискать место получше. Прошел подальше и наткнулся на прекрасные крупные ягоды. Но таких кочек оказалось немного. Тем не менее, сумка постепенно наполнялась.
Идти стало тяжелее, ноги глубоко проваливались в мох, но стоило углубиться дальше, и новые кочки с крупной чудесной клюквой заставляли забыть об усталости. Валерий посмотрел на часы. «Ого! — воскликнул он. — Пора выходить». Осмотрел местность, заметил свой ориентир и побрел к нему. По пути еще похватал ягод. Пошел дальше. Но что-то вдруг неприятно насторожило: местность как будто изменилась — сплошные заросли багульника и длинной бледной осоки. Но вот там — следующий ориентир. Он поспешил к нему. Нет, что-то не так вокруг. Болото стало совсем другим. Зеленый мох, клюквенные кочки длиннющие, как грядки.
Появился туман. В носу защекотало от неприятного сладковатого запаха. Валерий остановился. — «Так, — сказал он себе. — Юг — там. Чтобы не кружить, идем прямо вон к тому деревцу». — Неожиданно он вышел на твердую землю. Обрадовался. — «Значит где-то здесь дорога». — Пошел прямо, но впереди опять пролегало болото. — «Пойдем перпендикулярно», — растерянно пробормотал Валерий. Но твердая земля скоро кончилась, и он чуть не ввалился в топь. — «Где же это я?» — Пошел назад. Наткнулся на пень, покрытый мхом. — «Так-так, мох растет с северной стороны. Значит…» — Валерий нахмурился. — «Я все время шел на север? Ну и дела!..»
Недолго поразмышляв, он резко устремился в болота. Кочки, клюква, багульник. Он опять заметил ориентиры, свои или чужие, пошел по ним и вышел к маленькому озеру. К югу от него тянулась сплошная топь, но идти-то надо на юг. Он пошел по краю, надеясь обойти, однако трясина как будто окружала его. Побрел назад. Главное, уйти от топи и снова на юг. Где-то там должна быть дорога.
Стало темнеть. На часах 21.00. К озеру он так и не вышел, но как только набрел на твердь, решил заночевать. Не спать же в болоте. Валерий натаскал сухого мха, сделал ложе. Развел костер. Съел бутерброды, половину яблока. Есть, в общем-то, не хотелось. Наверное от волнения, от нелепости ситуации и от чувства протеста, что такое могло произойти с ним. Как он мог заблудиться? Он — человек, который никогда нигде не терялся, который сам всегда выводил людей из леса. Даже в ситуациях, когда все указывали неверное направление, он один знал куда идти и шел правильно. Его способностью к ориентации восхищались друзья, он сам в себе был абсолютно уверен и вот… какая глупость. Заблудился…
Утром Валерий окончательно понял, что не представляет куда идти. На небе сплошные облака, низкие, некрасивые, словно из грязной пены. Они никуда не двигались, так что надежды на солнце, верный ориентир всех потерявшихся, не предполагалось. На болотах лежал туман — вечный враг путников. Но сидеть и чего-то ждать — глупо. Однако куда идти? Просто так, наобум, куда попало? Надо попробовать еще раз определиться со сторонами света. Вот дерево. У самых корней поросло мхом. Если природа здесь не сошла с ума, юг — там…
Валерий побрел по болоту. Он продолжал таскать клоки мха и с какой-то безнадежностью, но упрямо, развешивал его на коряги. Иногда останавливался и подолгу всматривался в почти невидимый горизонт. Вздыхал, бормотал слова успокоения и снова устремлялся вперед…
