Казавант порозовел.
— Черт возьми! — пробормотал он. — Это осенняя кукуруза!
— Значит, мы видим совсем не ту картину, над которой работала Фанни Эдамс, когда ее убили. Но если вы хотите возражать, у меня есть еще одно доказательство. Согласно мистеру Казаванту, это законченная картина. Она изображает пейзаж, видимый из окна, с добавлением дождя. Однако если соглашаться с просвещенным мнением мистера Казаванта, тетушка Фанни не стала бы изображать дождь, если бы дождя не было в действительности, — то есть, если над этой картиной она работала в субботу, она начала бы изображать пейзаж без дождя, но, так как он начался во время работы, добавила бы его. Однако в субботу дождь пошел только в два часа дня. Поэтому миссис Эдамс не могла начать изображать его до двух. Но спустя тринадцать минут — ко времени ее смерти — картина была закончена! Думаю, мистер Казавант согласится, что, как бы быстро ни работала Фанни Эдамс, она не могла изобразить ливень в законченном виде всего за тринадцать минут.
— Нет-нет. — Казавант грыз холеные ногти.
— Поэтому я повторяю: с этой картиной что-то не так.
Все внимательно изучали полотно.
— Но что это означает? — ошеломленно спросил Энди Уэбстер.
Джонни пожал плечами:
— Не знаю, если не считать очевидного факта, что кто-то подменил картину на мольберте — снял ту, над которой работала в субботу тетушка Фанни, и установил вот эту. Вопрос в том, что произошло с другой картиной. Мне кажется, мы должны поискать ее.
Но Джонни уже знал. Или думал, что знает. Он вел игру наугад, но в этом мире с его безумными ставками подобный образ действий выглядел единственно благоразумным. Его интересовало, окажется ли он прав.
Они открыли двери шкафов и начали вытаскивать полотна, когда Роджер Казавант хлопнул себя ладонью по бледному лбу:
— Подождите! У нее был список… она давала номер и название каждой картине, которую начинала. Он должен лежать на верхней полке!
— Умный мальчик, — пробормотал Ашер Пиг. — Нашел!
Это была стопка скрепленных вместе желтых листов бумаги.
Все столпились вокруг журналиста.
— Да благословит Бог ее практичную старую душу! — воскликнул Джонни. — Она даже не вычеркивала проданные картины, а только отмечала их!.. Погодите! Рядом с номером 259 нет отметки о продаже. «Сентябрь…». Не могу разобрать.
— «Сентябрьская кукуруза под дождем», — прочитал судья Шинн.
— То, что надо! — Джонни подошел к мольберту и стал переворачивать картину. — Где-то должен быть номер… Вот! Он был здесь, но его соскоблили. Видите этот клочок бумаги, приклеенный к оборотной стороне? — Он снова перевернул картину лицом вперед. — Сомнений нет! Это «Сентябрьская кукуруза под дождем». Теперь я припомнил еще кое-что, судья. В пятницу утром Орвилл Пэнгмен упомянул, что в прошлом сентябре дожди начались слишком поздно, и он потерял практически весь урожай кукурузы из-за засухи! Обычно сентябрьская кукуруза не выглядит такой высохшей, верно?
— Да, — пробормотал судья Шинн. — Ты прав, Джонни. В прошлом сентябре кукуруза сильно выросла, но погибла за одну ночь.
— А вот примечание к картине, над которой она работала! — воскликнул старый Эндрю Уэбстер. — Последний пункт на последней странице.
— Давайте посмотрим! — сказал Джонни. — Номер 291. «Июльская кукуруза…» Ищите номер 291 на обороте холстов!
Вскоре они нашли нужный холст на середине полки.
— Осторожнее! Это уникальная ценность! — предупредил Роджер Казавант. Он поднес к свету «Июльскую кукурузу», потом удалил холст с мольберта, прислонил его к окну и установил на его место вновь найденное полотно.
Отличия от «Сентябрьской кукурузы под дождем» были очевидны даже любителям.
— На картине нет инициалов, — заметил судья Шинн. — Значит, она еще не завершила ее…
— Не вполне завершила, — нетерпеливо прервал Казавант. — Это тот же пейзаж, изображенный в той же перспективе и с той же позиции. Но обратите внимание на дождь. Фанни Эдамс едва начала изображать его. Она даже не успела сделать влажными землю, камни ограды и крышу амбара. А листья молодой кукурузы все еще прямые, а не поникшие, какими им следовало быть, если бы она начала изображать кукурузу под дождем. Очевидно, Фанни Эдамс приступила к работе задолго до грозы, а когда пошел дождь, у нее был выбор: либо прервать работу и подождать следующего сухого дня, либо включить дождь в картину. Каждый другой художник, которого я знаю, выбрал бы первый вариант. Но думаю, что-то в изменившейся погоде привлекло миссис Эдамс. Это был весьма необычный эксперимент — изображение дождя, атакующего мир, который только что был сухим. Очевидно, небо весь день было пасмурным, так что общее настроение картины гармонировало с внезапной переменой условий. Если бы ей хватило времени закончить картину!..
