— Знаю… — Роберта тяжело вздохнула. — Нет, пока лучше ни о чем не думать. Пусть отец сначала поправится. И еще я должна закончить работу над портретом. Учти, я так стараюсь, что ты разоришься, оплачивая мои труды!
— Не сомневаюсь в качестве твоей работы. — Клемент покосился на Роберту, направляя машину на узкую извилистую аллею, ведущую к Финьюкейн-фарм. — Но ты веришь, что для меня тут дело не в одних деньгах?
— Верю, — кивнула молодая женщина. — Ведь так здорово найти то, что проглядели остальные!
— Точно! — с удовлетворением отозвался Клемент. — Не все, однако, это понимают.
Он затормозил и помог Роберте выбраться из машины.
— Спасибо, эти шпильки совсем не годятся для фермерских дворов.
— Однако на них ты выглядишь весьма сек… — Клемент осекся и немного помолчал, прежде чем продолжить. — Хмм… боюсь, в наказание за мою откровенность ты выгонишь меня без кофе.
— Как, ты же только что пил кофе?
— Ну, вообще-то, я набиваюсь в гости. — Он испытующе посмотрел на Роберту. — Или ты испугаешься грабежа и насилия?
— Нисколько. И не без оснований. — Она бросила через плечо лукавый взгляд, вставляя ключ в старинный замок. — Ты ведь не станешь меня огорчать, побоявшись, что я не закончу реставрацию.
— Ты суровая женщина, Роберта Бринсли! Слушай, ты оставила свет включенным, когда мы уехали? — спросил Клемент, когда они вошли в кухню.
— Я всегда так делаю. — Роберта бросила сумочку на стол. — Я выпью минералки. Дать тебе пива? Или все-таки сварить кофе?
Клемент остановился на пиве. А затем, вместо того чтобы по своей любимой привычке усесться на стол, попросил разрешения снять пиджак и опустился на потертый стул с кожаным сиденьем, стоящий у каменного очага.
Роберта улыбнулась, садясь на соседний стул.
— Какой, должно быть, у нас сейчас домашний вид…
— У меня был трудный день. У тебя тоже. Давай просто спокойно посидим. — И Клемент поднял стакан с пивом. — За мою умную леди!
Роберта поблагодарила его легким наклоном головы и тоже подняла стакан.
— Снимать старый лак — занятие для терпеливых и сильных духом. Мне еще много осталось.
Клемент поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее.
— А тебе не надоедает? Каждый день одно и то же…
— Ну, бывает, — призналась Роберта. — Но только тогда, когда я вижу, что полотно и в отреставрированном виде не шедевр. Пресса поднимает такой шум из-за каждой находки, что люди думают, будто любая картина с чердака или с дешевой распродажи — бесценная жемчужина. Хотя обычно это просто приятная картинка, не более того. — Роберта улыбнулась своему гостю. — Но портрет работы Силвиса совсем другое дело. Это безумно захватывающее занятие — возвращать миру красоту! Да еще когда знаешь, что первая увидишь картину. Первая за столько времени!
— Понимаю тебя. — Клемент посмотрел на Роберту. — Кстати, интересно было бы послушать, что скажет твой владелец галереи, если приедет на аукцион.
Она кивнула.
— Кевин очень хорошо разбирается в нашем деле. И его мнение представляет известный интерес.
— Ты упоминала обо мне?
— Когда Кевин позвонил, я решила, что это ты.
— И как он? Ему не понравилось?
— Почему бы вдруг?
— Если бы ты была моей девушкой, мне бы это не понравилось.
— Я не девушка Кевина, — твердо произнесла Роберта. — И вообще не девушка кого бы то ни было.
— В таком случае…
Его поцелуй положил конец разговору. Губы Роберты раскрылись от удивления, и Клемент, резко вдохнув, подхватил на руки и посадил молодую женщину себе на колени. Потом вытащил из ее прически шпильки и запустил пальцы в волосы, так что золотистые пряди окружили сияющим ореолом лицо Роберты.
Клемент заглянул ей в глаза, а затем так крепко прижал к себе, что она ощутила, как сильно и совсем рядом бьется его сердце. Она прильнула к нему, ощутив бедром его сильную эрекцию. Клемент тем временем расстегнул молнию ее платья, и молодая женщина задрожала, когда его пальцы пробежали по ее спине, а платье скользнуло с плеч. Он коснулся ее груди, которая мгновенно напряглась под тонким шелком. Тогда он нетерпеливо стащил лифчик, чтобы прикоснуться горячими губами к набухшим соскам. Роберта застонала, и Клемент снова впился ей в губы.
