Клемент кивнул.
— Понимаю вас. Но нельзя сказать, чтобы я много виделся с вашим отцом. Я приезжал к нему в мастерскую довольно часто. Но по большей части все каникулы — и в школе, и в университете — я проводил, занимаясь делами нашего аукционного дома. Начинал с самых низов. Это было нетрудно, мне нравилось все, даже работать грузчиком. Однако больше всего я любил посещать с отцом всякие выставки и распродажи или самостоятельно ходить по всяким лавчонкам, выискивая что-нибудь диковинное.
Вот так, не было никакого избалованного барчука, созданного воображением Роберты.
— У нас гораздо больше общего, чем я думала, — признала молодая женщина. — Чуть ли не все каникулы я проводила в мастерской отца…
— Учились у мастера.
— Не думаю, что отец считает себя мастером.
— А я считаю, — живо откликнулся Клемент. — И мой отец тоже.
Тут принесли заказанные блюда, и разговор прекратился, если не считать одобрительных возгласов, адресованных местной кухарке. И только когда они опять вышли на жаркое летнее солнце, Клемент сообщил своей спутнице, что сюрприз, о котором он говорил, — это приглашение в гости.
— Правда? — спросила заинтригованная Роберта. — А к кому? Или это все еще секрет?
— Мисс Эдна Риордан из Риордан-мэнора, что на берегах реки Шур, пригласила нас на чай.
— Ради Бога, — воскликнула изумленная Роберта, — кто такая эта Эдна Риордан?
— Последний отпрыск семейства, владевшего нашим полотном, — торжественно объявил Клемент. — Будучи в Дублине, я узнал, откуда взялась картина, и выяснил, что случилось с поместьем владельцев. Мисс Риордан продала особняк, и его переделали в дом для престарелых. Но с условием, что до конца своих дней она будет бесплатно жить в своих старых комнатах и получать полноценный медицинский уход.
— Здорово! — восхитилась Роберта.
— Ей скоро восемьдесят, но держится старушка прекрасно, — сказал Клемент, мечтательно улыбнувшись. — Немного хромает, но все еще весьма элегантна, и с головой у нее в порядке. Я просто влюбился в нее.
— Так вот где вы были вчера, — брякнула Роберта и покраснела под взглядом Клемента.
— Вы скучали по мне? — быстро спросил он.
— Нет, — солгала молодая женщина.
— Я бы позвонил, но вернулся за полночь. Не хотелось снова вас пугать.
— Я не трусливая мышка! — ехидно откликнулась Роберта.
— Вы больше похожи на тигрицу. — Клемент серьезно посмотрел на свою спутницу. — Позапрошлой ночью я очень корил себя за поздний звонок.
— Я испугалась, что звонят из больницы, — призналась Роберта.
— До меня это слишком поздно дошло, — покаянно произнес Клемент. — Больше не повторится.
— А больше я и не буду так волноваться, — небрежно обронила Роберта.
— Тогда я буду звонить каждый вечер в десять часов. Можно? — спросил он.
— А это не создаст вам проблем?
Клемент улыбнулся.
— Не создаст. И вы запросто звоните в Братер-коль, если не спится и охота поболтать со мной.
Роберта и помыслить не могла о том, чтобы звонить Клементу посреди ночи, кроме как в случае крайней необходимости. Но, тем не менее, улыбнулась, выражая согласие.
Вскоре машина свернула на проселок, который вилял между холмами. Потом дорога выпрямилась: теперь она пролегала между лужайками с коротко подстриженной травой. Наконец вдали показался старинный дом: белые отштукатуренные стены, крест-накрест пересеченные балками.
По просьбе своей спутницы Клемент остановил машину на некотором расстоянии от особняка, чтобы дать возможность полюбоваться архитектурой Риордан-мэнора, украшенного даже небольшой башенкой.
— Славный особняк, — негромко произнесла Роберта.
— Мисс Риордан говорит, что новый владелец просто из кожи вон вылез, реконструируя дом. Ведь он числится в списке культурных ценностей, причем ступенью выше вашей фермы. Это означает, что здесь смогут жить только самые богатые старики.
При упоминании о списке культурных ценностей взгляд Роберты потемнел: она немедленно вспомнила историю с починкой фундамента Финьюкейн-фарм.
— И мисс Риордан ничего не имеет против того, чтобы под ее крышей жили посторонние люди? — спросила она, отгоняя непрошеные мысли.
Клемент пожал плечами.
