* * *
Сталин действительно следил за ходом майской игры и собрал всех командующих западными округами и всех командующих ВВС этих округов именно для подведения итогов по этой игре. Ведь главное, что проверялось на этих КШИ – готовность и возможности наших ВВС нанести немцам достаточный ущерб в случае их нападения. Который позволит нам также выиграть время для подготовки наших основных сил к контрнаступлениям.
Игрался только «южный» вариант – главные силы немцев против главных сил РККА в КОВО, или игрался также и «северный» вариант? Скорее всего, нет – «северный» не играли. Ведь «южный» вариант военные должны были отработать со всей документацией на местах вплоть до ПП округов к 1 мая. А «северный», и сам Солонин и нашел этому подтверждение – военные похерили, перенеся исполнение этого варианта на 1 июля. Так что проиграли только тот вариант, который был готов к этому времени в ГШ.
Но тут важно другое и главное – частные варианты «Соображений» Сталиным утверждались осенью 40-го как рабочие только по такому принципу – главные силы РККА выставляются против главных сил противника, и никаких немедленных ответных ударов в них не предусматривается. И майские КШИ, по этому «южному» варианту, на которых задание было чисто оборонительным и вполне реальным, игрались после того, как Василевский по указанию Жукова написал 15 мая план превентивного удара. Т. е. данный «план от 15 мая», о нанесении превентивного удара по немцам с целью сорвать их планы нападения, так черновой разработкой самих военных и остался. А рабочими должны были оставаться именно планы наших оборонительных действий на случай нападения Германии. Которые и проверяются на таких КШИ.
* * *
Солонин:
«Официальная советская (равно как и современная российская) историография не проронила ни слова о предмете обсуждения и принятых 24 мая решениях. Ничего не сообщили о них в своих мемуарах и немногие дожившие до смерти Сталина участники совещания. Рассекреченные в начале XXI века Особые папки протоколов заседаний Политбюро ЦК ВКП(б) за май 1941 года также не содержат даже малейших упоминаний об этом совещании. Не удалось найти хоть какие-то следы протоколов совещания 24 мая и в доступных на сей момент архивных фондах НКО и ГШ Красной Армии.
Если руководствоваться гипотезой о том, что не позднее 19 мая было написано задание на игру, а с 20 мая начались условные «боевые действия», тогда предмет обсуждения на совещании 24 мая становится вполне понятным – с участием комсостава будущих фронтов подводились итоги стратегической «игры». Не удивляет с учетом наличия «авиационной составляющей игры» и присутствие на совещании в кабинете Сталина командующих ВВС округов в скромном для такого кабинета звании генерал-майора. По-прежнему странным смотрится отсутствие начальников штабов округов, но, как говорят люди военные, одной из возможных причин того могло быть нежелание даже на несколько дней оставлять приграничные округа без всего высшего комсостава».
После таких игр – по проверке действия ВВС в случае нападения Германии, и совещание проводилось итоговое с командованием, прежде всего ВВС этих округов. И выводы с задачами ставились соответствующие, и сам же Солонин и приходит к выводу – как представлял себе Сталин начало войны. Правда, Солонин сам боится этого вывода…
* * *
Солонин:
«Как, наверное, заметил внимательный читатель, наше изложение движется «по возрастающей» – от конкретных документов и фактов ко все более и более зыбким гипотезам. Действительно, имеющиеся документы не позволяют выстроить ничего, кроме весьма спорной гипотезы по самому важному вопросу: так какие же стратегические планы были отработаны в ходе «игры», каковы были ход и исход условных боевых действий? Чем можно объяснить главное отличие сценария «майской игры» от январской (1941 года) и от всех известных вариантов Плана Стратегического развертывания, а именно: почему на всех операционных направлениях противник оказался на советской территории? И это, заметьте, при том, что на белом листочке, наклеенном на «общевойсковую» карту, черным по белому написано: «
