- Нет, нет. Я именно это хотела сказать. Моя давнишняя мечта усовершенствовать растения, создать новые, невиданные, максимально полезные человеку формы. Вот пример: подсолнечник и сахарная свекла. Сахарная свекла «устроена» более рационально. Сопоставьте вес ее листьев и вес корнеплода. Небольшое количество листьев обеспечивает хорошее усвоение углерода из атмосферы, и в массивных корнеплодах накапливаются сахаристые вещества. А подсолнечник? За вегетационный период вырастает почти целое дерево, на его построение идет огромное количество питательных веществ, истощается почва, а в результате мы получаем от одного экземпляра только горсточку семян. Нерационально!
- Нерационально, говорите? Пожалуй, верно. А у вас есть «рационализаторские» предложения?
- Есть! Нужно создать новые формы, при которых небольшая шапка листьев, как у свеклы, например, обеспечивала бы усвоение питательных веществ для крупного плода.
Утомление от массы полученных за день впечатлений как рукой сняло. Горячее обсуждение «рацпредложений» Беловой затянулось до самого звонка, возвещавшего окончание рабочего дня.
- В воскресенье, товарищи, мы отправляемся компанией на озеро, на рыбалку. Присоединяйтесь к нам.
- С удовольствием, - сразу согласилась Белова.
- А вы, Иван Алексеевич, не поддержите компанию?
- Я? Не знаю, если буду свободен - приеду.
- Хорошо было бы. Если днем не сможете и освободитесь только к вечеру, пожалуйте ко мне. Соберемся, попьем чайку, поговорим.
- Благодарю вас. Зайду, если управлюсь с делами.
Титова все больше и больше интересовало «дело Никитина». Что же кроется за этим подозрительным влиянием его на работу приборов? Нелепое недоразумение, чья-то оплошность или, быть может, преступление? В это не верилось.
Уж очень странным было поведение техника, как видно и не подозревавшего, что с его появлением отказывает работать важная аппаратура.
В институте одобрили предложенный Титовым план. Приборы типа 24-16 смонтировали в различных помещениях филиала.
При появлении здесь Никитина приборы посылали по проводам сигналы. Их принимал щиток, установленный в кабинете Зорина.
Один из приборов находился в проходной и один рядом с комнатой, в которой жил Никитин.
К концу рабочего дня Титов в кабинете Зорина встретился с капитаном Бобровым. Академик сам настоял на том, чтобы щиток установили у него, и теперь в кабинете-лаборатории размещался «штаб поисков».
На щитке вспыхивали сигнальные лампочки.
Вот Никитин оставил наладочный зал, и лампочка на щитке потухла. Через некоторое время зажглась другая лампочка - техник проходит через излучательный зал. Потом лаборатория N 3, наконец - электронная. Лампочки долго не зажигались - не показывали, где сейчас находится Никитин.
Во всяком случае, он был в институте, выход с территории только один через проходную.
Сработает ли прибор, поставленный в проходной?
По окончании рабочего дня замигала лампочка от прибора, находившегося в проходной. Значит, Никитин не только в институте влияет на приборы. Значит, не было у него и нет умысла.
Причина его влияния на приборы вместе с ним уходит из института. Но что же это тогда?
Бобров засел за изучение документов Никитина. Самым непонятным для капитана оставался факт перевода Никитина из Москвы в филиал. Никитин жил и работал в Москве. Каковы причины его перевода? Этот вопрос заинтересовал капитана сразу же, как только он занялся расследованием. Теперь, наконец, документы получены. Выяснилось, что о его переводе настойчиво хлопотал Протасов. Странно. Сам Протасов работал в Москве и только по временам выезжал в Петровское. Зачем ему понадобилось беспокоиться о переводе Никитина в филиал?
Количество недоуменных вопросов возрастало.
Вечером стало известно, что на работе поисковых приборов отражается и присутствие Никитина дома.
В одиннадцатом часу вечера капитану доложили, что Никитин ходил к карьеру. Он вышел на улицу не через калитку, а пробрался огородами. В темноте, осторожно переступая через канавы, перелезая через плетни, он прошел на выгон. Все время оглядываясь, проверяя, не следят ли за ним, подошел к карьеру. Сначала у помощников Боброва, наблюдавших за Никитиным, сложилось впечатление, что он решил кратчайшим путем добраться до железнодорожной станции.
