Огневые позиции 3/7-го гв. вдд ст. лейтенанта Свинухина располагались в боевых порядках полка Г. М. Кашперского. 7-я батарея была выдвинута на прямую наводку левее свх. «Октябрьский» в нескольких сотнях метров от грейдерной дороги [97], 8-я батарея — слева и сзади 7-й батареи, а 9-я в лощине севернее совхоза. КП дивизиона был оборудован на северной окраине свх. «Октябрьский» вместе с КП командира 3/26-го гв. вдсп. Выходя на ОП ночью, с марша, без проведения рекогносцировки, батареи 3-го ад заняли неудачные позиции, далеко за первой траншеей 3/26-го гв. вдсп. Расчёты просто не видели танки Пайпера, когда те преодолевали противотанковый ров и прорывали передний край батальона Д. И. Борискина. Они даже стволы развернули в другую сторону оттого направления, откуда ожидалось движение боевой труппы «Лейбштандарт». Артиллеристов винить в этом не стоит, так как они получили иной, чем отдал командующий 5-й гв. А, приказ своим войскам еще на марше: готовиться к отражению танковых атак. Процитирую воспоминания командира взвода управления 7-й батареи 7-го гв. вдц, в ту пору лейтенанта, А. А. Обисова:
«11 июля утром артполк прибыл в Прохоровку. 7-я батарея заняла огневую позицию справа от железнодорожной насыпи недалеко от совхоза „Октябрьский“. Автотягачи („студебекеры“, „шевроле“ и „интернационал“) укрыли в лощине сзади огневых позиций. Там же в лощине за совхозом заняла оборону и 9-я гаубичная батарея нашего 3-го ад.
Нам была поставлена задача: воспрепятствовать движению немецких бронепоездов по железной дороге. Соответственно задаче пушки были направлены в сторону железной дороги. После рассвета налетели немецкие самолеты, начали бомбить совхоз „Октябрьский“, затем пошли немецкие танки. С нашей огневой позиции танки не были видны. Я пошел в совхоз, чтобы уяснить складывающуюся обстановку. В совхозе встретил командира 8-й батареи ст. лейтенанта С. И. Дмитриевского, который также изучал обстановку. Вернулись на батареи, развернули орудия и открыли огонь по танкам: Открыла огонь и 9-я батарея ст. лейтенанта Кронина. Вперед выдвинулся командир взвода управления 8-й батареи Володя Ромашев, он отлично корректировал огонь.
Снаряды расстреляли быстро. Сержант Колесниченко, мой помощник, организовал доставку снарядов от машин к орудиям. И бой продолжился» [98].
Бессилие артиллерии в борьбе с бронетехникой действовало на пехоту парализующе. В ходе штурма выс. 252.2 это проявилось особенно отчетливо. Отдельные группы стрелков при появлении танков покидали свои траншеи и начинали отходить, оставляя фактически без боя свои позиции и без прикрытия артиллерию. Многим ветеранам дивизии запомнилось, как в этот критический момент полковник В. К. Валуев, командир 7-го гв. вдап, был вынужден лично с пистолетом в руках останавливать у свх. «Октябрьский» отходившую пехоту 287-го гв. сп и 26-го гв. вдд и возвращать на позиции. Причем таким методом для удержания рубежа приходилось пользоваться в этот день не только командиру артполка.
Следует отметить, что в отдельных случаях успеху неприятеля способствовали безответственность и отсутствие опыта у ряда наших тактических командиров. Так, основная причина стремительного рывка 3-го батальона и «тигров» на левом фланге 2-го грп СС через стык 3/26-го гв. вдп и 287-го гв. сп заключалась в том, что левофланговый 2/287-го гв. сп, не оказав существенного сопротивления, отошел в направлении Михай-ловки и Прелестное. Эсэсовцы не преминули этим воспользоваться, обойдя совхоз «Октябрьский» по северо-западным и северным окраинам, и с ходу ворвались в находившееся в глубине обороны войск правого фланга 9-й гв. вдд село Петровку (севернее свх. «Октябрьский»). А в это время 10–12 танков и часть мотопехоты Красса сковали боем две батареи 3-го дивизиона непосредственно у совхоза и южнее.
В первом после окончания боя донесении подполковник В. И. Соловьев докладывал, что 2-й сб был сбит с рубежа во время очередной атаки танков и рассеян, связь с ним потеряна. Но это не совсем так. Донесение готовилось по горячим следам, поэтому командир полка еще и не имел всей информации. Ветераны вспоминали, что подходы к левому флангу батальона не были заминированы, левый фланг открыт, от позиций крайней роты до полотна железной дороги на расстоянии около 300 м никого не было. Для борьбы с танками роты имели лишь по нескольку ПТР (за низкие боевые качества этого оружия немцы с иронией называли его «дубиной Сталина»). На всем участке полка (у переднего края) находились лишь две «сорокапятки», приданные 1 — я и 5-я батареи 301 — го иптап окопались у Михайловки и Прелестного. Большая дистанция не позволяла расчетам вести эффективный огонь по танкам перед первой траншеей полка. Кроме того, авиация противника нещадно бомбила позиции полка. В журнале боевых действий 32-й мсбр, первый батальон которой до 11.30 стоял «в затылок» 26-му гв. вдсп, отмечено, что:
