— Майор Ле-Палисье, — принимая драгоценное послание, буркнул комендант. — Отконвоировать… как ловить, так это мы, а как в Париж, так нате, пожалуйста. Где же это вас носило, когда мы за этим чертовым маркизом по лесам гонялись?
— Выполнял приказы военного министра, — скупо ответил я.
— Сколько человек с вами?
— Тридцать солдат, один офицер, двое возниц.
— В обратный путь отправляетесь завтра?
— В распоряжении министра сказано: доставить без промедления.
— Ну, как скажете. — Комендант облегченно вздохнул, радуясь, что ему не придется ставить на довольствие такую ораву. Он перечитал доставленный мной документ, бросил его на стол, не спеша поправил сабельную перевязь и величественно изрек, будто диктуя фразу для скрижали истории: — Ожидайте, сейчас распоряжусь привести.
Майор вышел из комнаты, а я остался в гордом одиночестве, шепча про себя молитвы, чтобы нам все удалось без сучка без задоринки. Можно подумать, у Всевышнего нет других дел, кроме как слушать наши причитания!
Глазами моего друга я вдруг увидел, как открываются ворота и во двор тюрьмы въезжает зарешеченный возок, а за ним — пара дюжин жандармов.
— Капитан, у нас гости, — послышался на канале связи встревоженный голос Лиса.
— Вижу.
— Может, в башне еще кто-нибудь содержится?
— Кадуаль сказал, только маркиз.
— Есть мысли?
— Сделай там что-нибудь!
— Оригинально. Например?
— Мне почем знать? Надо освобождать пути отступления.
— Капитан Гренель к майору Ле-Палисье! — послышалось между тем у крыльца. — Скажите майору что я прибыл за Лантенаком! — спрыгивая с коня, крикнул жандарм.
— Будет сделано, гражданин. — Лис скрылся за дверью.
— Ты уже придумал?
— Что-то вроде того. Но ты уж прими его там по-свойски, предложи отдохнуть. Будет сопротивляться — настойчиво предложи. А я пока возвещу гостям благую весть.
Казалось, на лестнице слышатся шаги, хотя я точно знал, что через толщу стен они не могут доноситься на три этажа вверх.
— С чрезвычайным предписанием, — донеслось за дверью.
Часовые взяли «на караул», пропуская офицера.
— Капитан Гренель, — с порога начал наш конкурент, но, увидев мои лейтенантские эполеты, осекся. — Где майор Ле-Палисье?
— Капитан Гренель, — медленно повторил я. — Так-так. На вашу беду, месье, я знавал капитана Гренеля! — Моя рука легла на эфес сабли. — Вы не Гренель и не капитан. Ваше имя — Констан Мулен, предводитель шуанов[33] из Сент-Обенского леса! — Я сделал шаг навстречу жандарму, демонстративно вытаскивая саблю.
Как я и надеялся, капитан был храбр, однако недостаточно сообразителен. Видя, как моя сабля покидает ножны, он выхватил свою и, не давая мне шансов, рубанул наотмашь. Я качнулся в сторону, и клинок глубоко вошел в спинку кресла.
— Взять его! Хватайте роялиста!
Внутри любой малой проблемы живет большая, которая лишь ждет случая вылезти наружу.
Закон троянского коня
Дверь распахнулась.
— Да, слушаюсь, гражданин майор! — прокричал Лис, выскакивая на крыльцо. — Будет исполнено! — Он оглядел двор, стал в эффектную позу и провозгласил: — Комбатанты, друзья мои, Отечество смотрит на вас с надеждой широко открытыми от ужаса глазами! Жуткие, грязные твари стремятся преградить дорогу свершений завалами роялистских интриг, перекопать ее ненавистью и тайными кознями. Но всякий честный гражданин, всякий соратник и сподвижник взял за оружие, чтобы утвердить идеалы свободного человека на земле, где воздух свободы пропитан равенством и братством, где даже пороховой дым таит в себе великое священное пламя революции, пламя, в котором рождается наша великая республика!
Он потряс кулаками, и все присутствующие радостно завопили:
— Да здравствует Республика!
— За мной, братья! За мной, и да ниспровергнется в бездну забвения коварство наших врагов! Ибо мы вспомним каждого, и отольются ему свинцовыми пулями стоны матерей и слезы жен, сколько бы их у него ни было! За мной, граждане комбатанты, за мной, сыны Отчизны милой, минута славы настает! Не посрамим Отечества!
— Лис, куда ты их повел? — поинтересовался я, глядя, как вбежавший караул прижимает к полу сопротивляющегося капитана Гренеля.
