— На вашем месте я бы иначе разместил камеры. С такой высоты они не имеют достаточно хорошего обзора, — сказал Мартин.
— Ну, это мы еще посмотрим, — ответил Фретти.
Чудовища заметили друг друга и начали двигаться, как будто исполняя экзотический танец. Они кружили, сближались и отдалялись, сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей. Уже стали незаметны движения отдельных лап, и только вспыхивающие блики солнца на металле говорили о точно скоординированной работе всех частей механизмов. Но вот насекомое напружило телескопические лапы, оттолкнулось ими, как кузнечик, от земли и очутилось у хвоста ящера-муравьеда. Две вооруженные щипцами лапы насекомого потянулись к хвосту, который внезапно завертелся с огромной скоростью. Если бы насекомое не отскочило поспешно назад, оно бы потеряло свое вооружение. Воспользовавшись этим, ящер-муравьед с неожиданной проворностью развернулся, чтобы оказаться головой к своему противнику.
Насекомое, отскакивая и снова накидываясь, старалось схватить ящера за хвост, лишив его подвижности, и тем самым обеспечить себе безопасность. Но так как сделать это ему никак не удавалось, насекомое изменило тактику и, вытянув одну лапу, опустило ее со всей силой на голову противника. Ящер-муравьед замер на мгновение, как боксер, оглушенный ударом. Насекомое, воспользовавшись моментом, размозжило объектив одной из передних камер металлического пресмыкающегося.
— Правильно сделано. Атакует управляющий центр, — прокомментировал Фретти.
— Не очень-то радуйтесь. Ящер имеет запасное логическое устройство, размещенное внутри корпуса, поэтому он может действовать даже при полном разрушении управляющего центра.
— Любопытно, как вы это сделали? — поинтересовался Фретти, вытирая платком лоб.
— Больше половины деталей, не считая корпуса, сделано из вернетита — специального сплава, имеющего механические свойства стали, а электрические — полупроводников. Именно поэтому машина своими рефлексами, реакциями, способностью к обучению и приспособляемостью аналогична примитивному животному.
— Я сделал иначе: изменил локальную микроструктуру кристаллической решетки материала, но результат тот же… Вы только посмотрите: идеально разработанная программа не могла бы дать таких эффектов!
Действительно, то, что происходило на пляже, удивительно напоминало борьбу зверей, объятых той решимостью, которая часто бывает вызвана смертельным страхом. Насекомое, которое уже потеряло одну пару своих клешней и две другие лапы, махало раздробленными обрубками, как будто ощущая боль и ужас. Но все же продолжало неустанно скакать, атакуя то голову, то хвост ящера, который вертелся вокруг, стараясь, несмотря на потерю одной из гусениц, не уступать противнику в подвижности. Насекомое замерло на мгновение, и в воздухе, наполненном до той минуты грохотом и лязгом металла, послышались следующие один за другим взрывы.
Поднятый вверх хвост ящера переломился посредине и с треском упал на землю. Насекомое прыгнуло, и ящер оказался под ним. Три лапы насекомого опустились на корпус ящера как раз около основания хвоста. Две лапы, заканчивающиеся длинными сверлами, прошли сквозь панцирь и пригвоздили ящера к земле, а третья, оказавшаяся молотом, стала бить по панцирю.
— Ну что ж, Мартин, ему уже недолго осталось жить, — проговорил Фретти.
— Борьба еще не закончена.
Снова прогрохотала серия взрывов, и оставшаяся половина хвоста ящера отломилась у самого основания. Но это уже не имело значения для ящера-муравьеда. Захватив корпус насекомого всеми четырьмя лапами, он приблизил к нему свой клюв, из которого внезапно появилась ослепительная электрическая дуга. Было видно, как в панцире насекомого появляется проплавленная щель, образующая постепенно четырехугольник…
Фретти, внезапно побледневший, закрыл глаза. Открыть их его заставил резкий треск. Это одна за другой отвалились четыре лапы насекомого. Не выдержав больше тяжести противника, оно рухнуло на землю.
На песок стали падать куски расплавленного металла. Ящер разрезал насекомое на части, как будто решил полностью увериться, что противник уже не встанет.
