Так же, как и другие, Александр Шабалин слушал трансляцию парада из Москвы. Очень хотелось ему сделать немцам свой личный праздничный подарок.
В штаб поступило сообщение:
«Из Петсамо вышел транспорт с тирольскими горно-егерскими батальонами».
Ясно! Надо встретить противника и уничтожить его. Почетное задание поручили выполнить Шабалину.
На море разыгрывался шторм. Тяжелые холодные волны перекатывались через катер. Ветер, как проволокой, сек лица, а временами швырял хлопья мокрого снега. Казалось, на сей раз погода решила стать на сторону противника и вывести из строя катер.
Несмотря на разыгравшуюся непогоду, Шабалин уверенно вел свой катер в мутной пелене. Полярная ночь тоже помогала врагу, ни зги не было видно. Очередной порыв шквалистого ветра, удар колючим снегом по глазам. Двигаться трудно: меховые куртки краснофлотцев приобрели жесткость металла — настолько они отяжелели от воды и льда. Люди оделись в ледяные кольчуги, и в такую же ледяную броню море и ветер заковали катер, покрыв стеклянной коркой палубу и оружие.
Но все равно ничто не поможет врагу. Моряки выполняют задание, они будут продолжать поиск до тех пор, пока не обнаружат врага. Не один час провели шабалинцы в бушующем студеном море. Теперь уже приходилось сдирать с бровей и ресниц корки льда, чтобы они не мешали всматриваться в темную бушующую даль…
Наконец появился долгожданный противник.
На большой скорости, не боясь, что его заметит враг, в таком море не очень-то разглядишь следы от катера, да и вряд ли немцы ждут в такую непогоду нападения — катер Шабалина понесся к транспорту.
Вот он, совсем близко!
— Залп! — кричит командир.
Торпеды дружно несутся к цели. Как зазубренная пила тянутся за ними взлохмаченные пенные следы. Даже море как будто затихло, ожидая развязки.
Наконец-то!
Взорванный транспорт начал идти ко дну. Вопли тонущих (как выяснилось позднее, на транспорте перевозили больше двух тысяч солдат и офицеров), казалось, перекрыли грохот боя.
«Получайте гостинец, — подумал Александр, — будете помнить наш праздник».
Напрасно сторожевики противника пытались уничтожить катер. Не так-то просто было попасть в стремительно мчавшееся суденышко, ведомое опытной и смелой рукой. Шабалин ни одним мускулом лица не выдавал своего напряжения. Он работал, он вел катер, уклоняя его от снарядов, выбирая точнейший путь. Через несколько минут он скрылся в темноте. Так отметил Александр Шабалин со своим экипажем 24-ю годовщину Великой Октябрьской революции.
* * *
На катере Шабалина появилась третья красная звездочка — значит, три корабля противника навсегда «приписаны» ко дну. Кто-то из катерников сочинил песню, а неизвестный композитор переложил ее на музыку. Конечно, можно было придраться к словам песни и найти недостатки; но их никто не замечал, и стоило кому-нибудь взять гармонь и сыграть первые такты, как моряки дружно подхватывали задорный мотив:
К берегам фашистским,
К базам белофинским
В шторм и непогоду
В поиски врага
Уходил в разведку
Катер шабалинский,
И свой край полярный
Он оберегал.
И при лунном свете
Ринулся, как ветер,
Быстроходный катер
К вражьим берегам.
Дан приказ, чтоб всюду,
Где бы ни заметил,
Меткою торпедой бить,
Топить врага.
Все готовы к бою.
Шабалин спокоен.
Держит свой он катер
Точно на прицел.
Видит, вырастают
Черною горою
Корабли громилы. Залп!
Торпеды в цель!..
Взрывов мощной силы
Эхо прокатилось,
И взметнулось с дымом
Пламя над водой;
Будет наше море
И земля могилой
Тем, кто меч занес
Над солнечной страной!
Напрасно Александр пытался протестовать, уговаривал петь как-нибудь без его фамилии! На сей раз приказ командира не был выполнен, а просьба не уважена… И это была не единственная сложенная о нем песня…
* * *
Сорок второй год был наиболее тяжелым для катерников-североморцев.
Однажды катер Шабалина возвратился на базу, пришвартовался. На базе ждут командира, а он не подымается с катера. Что за чертовщина?
— Эй, вы, друзья, где ваш командир? Жив?
— Жив! — откликаются с катера.
— В чем дело? Заснул он, что ли?
— Да нет, выбраться не может. Замерз. Рукой не двинет.
С берега опустили веревку и вытащили командира. Его куртка, промокшая от брызг, смерзлась, превратившись в звонкую ледяную кольчугу. Уже в теплом помещении он не мог сразу раздеться, пришлось ждать сначала, пока обмундирование оттает, а потом уже снимать его с себя.
