— Через месяц-полтора, товарищ Сталин, мы дадим Красной армии большое количество новых машин, — начал говорить нарком Шахурин. — И неплохих машин…
В это время заголосила «кремлевка». Сталин снял трубку. Оказалось, что звонил первый секретарь Сталинградского горкома и обкома партии Чуянов.
— Что у вас, Алексей Семенович?.. На подступах к городу идут тяжелые бои… Я об этом знаю. Там у вас находятся мой заместитель товарищ Жуков и начальник Генштаба товарищ Василевский, они меня регулярно информируют… Нет, вчера генерал Еременко мне не звонил. А что случилось?.. Ах вот оно что! Да, это меня не радует… Хорошо, я позвоню Еременко. Мы поможем резервами Ставки и генералу Чуйкову, и генералу Шумилову. Вас прошу нацелить всех коммунистов города на отпор врагу. Танки, самолеты мы фронтам дадим, но чуть позже. До свидания! — Положив трубку, Сталин цепким взглядом окинул сидевших. — Чуянов просит разрешения вывезти с тракторного завода ценное оборудование, боится, что немцы могут захватить Сталинград. Мамаев курган уже в их руках, они, как цепные псы, рвутся в центр города. Просит, чтобы я потребовал от генерала Еременко усилить оборону города.
— Маленков все еще там, ему бы на месте и помочь Чуянову, — подал голос Молотов.
— Все резервы находятся в Ставке, и Маленкову негде взять войска, — сухо заметил Сталин. — К тому же ему поручено проверить, все ли делается для того чтобы усилить борьбу с противником. После совещания я переговорю с Еременко, спрошу, почему у них там неразбериха, почему он не поможет Чуянову. Алексей Семенович партиец ответственный, но в военном деле мало что смыслит, и ему надо подсказать, что и как делать. Ладно, продолжайте, товарищ Шахурин, а я отключу «кремлевку» на часик, чтобы нам никто не мешал. — Он вызвал Поскребышева, тот сразу прибыл. — Позвоните в штаб Сталинградского фронта генералу армии Жукову и передайте мой приказ: ему и товарищу Василевскому быть завтра к десяти утра в Ставке. Со мной по «кремлевке» пока никого не соединяйте, я буду очень занят.
Командный пункт 62-й армии находился у подножия Мамаева кургана. Генерал Чуйков оставил свою машину и стал подниматься на курган пешком. Уже стемнело, на небе высыпали звезды. До высоты доносилось эхо орудийных залпов, а черное небо чертили зеленые и красные ракеты. Где-то неподалеку слышалась пулеметная трель. А севернее кургана взрывались бомбы, сбрасываемые «юнкерсами», и вся земля дрожала, словно где-то происходило землетрясение.
«Успеть бы принять командование армией, не то попаду под пулю или осколок», — не без тревоги подумал Чуйков. Цепляясь за кусты колючего шиповника, он поднялся на курган чуть выше. Часовой с автоматом в руках преградил ему путь.
— Кто вы? — спросил он.
— Я новый командарм. Мне нужен штаб армии.
— В блиндаже, чуть правее, — пояснил часовой.
Чуйков шагнул в блиндаж. У деревянного стол стоял генерал и кого-то распекал по телефону:
— Кто вам разрешил перенести командный пункт на самый берег Волги? Не надо мне длинных речей, отвечайте коротко и ясно!.. Ах, вы сами приняли такое решение? Это безобразие!.. Нет, новый командарм еще не прибыл, но вот-вот будет. Вы сами ему доложите? Хорошо, я разрешаю вам это сделать.
Генерал, положив трубку, взглянул на Чуйкова:
— Вы кто? Слушаю вас!
Чуйков протянул ему документ. Генерал прочел его и сказал:
— Будем знакомы, я начальник штаба генерал-майор Крылов Николай Иванович. А вы, стало быть, наш командарм?
Чуйков улыбнулся мягко, доверчиво:
— Генерал-лейтенант Чуйков Василий Иванович, до прихода сюда был заместителем командующего по Сталинградскому фронту генерала Гордова. Кажется, мы с вами где-то встречались. Нет?
Крылов чему-то усмехнулся, но тут же посерьезнел:
— В сорок первом я был начальником штаба Приморской армии, оборонял Одессу, потом Севастополь, так что пришлось надышаться горьковатым дымком.
— Я вижу, человек вы опытный в штабном деле, и рад этому, потому как у меня есть пробелы в этом.
Крылов неторопливо закурил.
— Скромничаете, Василий Иванович, — улыбнулся он. — А кто был главным военным советником при главнокомандующем китайскими вооруженными силами Чан Кайши?
