— Плывите сюда, капитан!..
Рывок, еще рывок. Иван Лукич схватил спасательный круг и набросил его на плечи Оксаны, крикнув:
— Держись за круг руками, а я буду подталкивать!..
Их подняли на борт. Бурлак стоял на палубе, вытянув руки вдоль туловища, с него струями стекала вода. Он снял гимнастерку, выжал ее и снова надел. Оксана лежала на палубе и громко стонала, а потом и вовсе потеряла сознание. Ее правое плечо было в крови, на нем болтался клок кожи.
— Она ранена в плечо! — крикнул Бурлак медсестре которая возилась с раненым, лежавшим на носилках
Странно, но волна не смыла его за борт, он что-то говорил, но Иван Лукич не мог понять его слов. Подумалось: наверное, бредит после всего, что случилось. Кусок деревянной обшивки болтался, едва не касаясь воды. Подошел боцман и начал срезать его ножом, но дерево не поддавалось. Между тем подруга Оксаны стала перевязывать ее. Подошла врач и осмотрела девушку,
— В плече сидит осколок от разорвавшегося снаряда, — сказала она. — Ее надо срочно оперировать. Варя, — окликнула она медсестру, — принеси мне нашатырный спирт!
— Берег уже рядом, — вымолвил Бурлак.
Врач окинула его суровым взглядом:
— Она что, ваша знакомая? — и отбросила со лба метелку рыжеватых волос.
— Мы с ней на барже познакомились. — Бурлак почувствовал, как к лицу прихлынула кровь.
— Вы спасли ей жизнь, иначе она утонула бы, — проникновенно сказала врач. — А что это с вашей рукой? Да вы ранены! — всполошилась она. — Я сейчас перевяжу вам руку.
— Был ранен две недели тому назад, рана зажила, но, видно, оттого, что попал в воду и дал руке нагрузку, она стала кровоточить.
Медсестра принесла нашатырный спирт. Врач намочила свой платочек и поднесла его к носу Оксаны. Та вдохнула пары несколько раз и очнулась.
— Где я? — вырвалось из ее груди.
— Ты с нами, Оксана, — успокоила ее врач. — Опасность миновала, так что не волнуйся.
— Мне тяжело дышать, у меня кружится голова, и мне холодно, — с трудом проговорила Оксана. Ее взгляд блуждал по сторонам и вдруг остановился на Бурлаке. — Кто это?
— Твой спаситель, — улыбнулась врач. Она помогла девушке встать, потом осторожно повела ее к рубке. — Мы уже прибыли на место.
Баржа ошвартовалась у разбитого причала. Передав Оксану медсестре, врач надела очки и посмотрела на капитана.
— Медсестра Оксана где проходит службу? — спросил он.
— В санбате. А что? — Врач вскинула на него свои зеленоватые с чернотой глаза.
— Мне казалось, что она из саперного батальона.
Раненых выносили с баржи и тут же сажали в госпитальную машину «скорой помощи». Бурлак уже наполовину обсох, правда, рука ныла. Перед сходом на берег он подошел к врачу.
— Что теперь будет с медсестрой? — спросил он.
— Положим в госпиталь на операцию: надо же извлечь из плеча осколок, иначе возникнет гангрена и придется ампутировать руку. — Врач взглянула поверх головы Бурлака и увидела, что из рубки ей машет рукой усатый моряк. — Извините, товарищ капитан, я пойду.
— Всех вам благ, доктор!..
У заводского КПП
[8]капитан Бурлак увидел группу рабочих в спецовках. Они что-то читали на доске объявлений. Он решил посмотреть, что там такое. Оказалось, что на доске висело воззвание городского комитета обороны, который возглавлял первый секретарь областного обкома ВКП(б) Чуянов.
«Дорогие товарищи! — читал про себя Бурлак. — Родные сталинградцы! Остервенелые банды врага подкатились к стенам нашего родного города. Снова, как 24 года назад (имеется в виду оборона Царицына в 1918 году. — А.З.), наш город переживает тяжелые дни. Кровавые гитлеровцы рвутся в солнечный Сталинград, к великой русской реке Волге… Товарищи сталинградцы! Не отдадим родного города, родного дома, родной семьи. Покроем все улицы непроходимыми баррикадами. Сделаем каждый дом, каждый квартал, каждую улицу неприступной крепостью. Выходите все на строительство баррикад. Организуйте бригады. В грозный 1918 год наши отцы отстояли Красный Царицын. Отстоим и мы в 1942 году краснознаменный Сталинград! Все на строительство баррикад!
Все, кто способен носить оружие, на защиту родного города, родного дома…»
