— Начали, потому как туман немного спал. Жаль, что авиация не смогла помочь войскам, когда началось наступление.
— Не переживай, дружище, — гулко отозвался Рокоссовский. — Она наверстает упущенное. А вот мой главный авиатор Руденко стал действовать парами и одиночными самолетами, и это здорово помогло пехоте.
— Сергей Игнатьевич человек мудрый и рисковый, — отозвался Ватутин. — Ты, видно, разрешил ему в такой туман действовать так, как сказал, а я не отважился. Теперь же генерал Красовский и генерал Смирнов дают фрицам жару, и я доволен. Спасибо, что позвонил мне, Костя, а то я слишком увлекся своими танкистами. Успехов тебе, дружище!
— И тебе тоже, — откликнулся Рокоссовский.
Перед началом операции «Уран» командующий Донским фронтом генерал Рокоссовский на вопрос Верховного главнокомандующего, готов ли фронт нанести по врагу мощный удар, ответил:
— Этим мы живем и дышим, товарищ Сталин, бойцы и командиры жаждут разгрома врага и сделают для этого все возможное! Как бы противник ни сопротивлялся, он будет бит!
Генерал Рокоссовский хорошо знал, на что способны его люди, и потому был уверен в успехе. И хотя бои в полосе наступления носили ожесточенный характер, войска Донского фронта брали одну позицию за другой. На правом крыле фронта 65-я армия генерала Батова во взаимодействии с 21-й армией генерала Чистякова успешно продвигалась на юго-восток. Генерал Рокоссовский, наблюдая за происходящим, вспоминал: «Постепенно прояснялось. Туман рассеивался, и уже кое-где поле боя стало просматриваться. В биноклю слежу за штурмом меловых обрывистых высот в районе Клетской. Видно, как наши бойцы, цепляясь за выступы, взбираются вверх. Многие срываются, скатываются вниз, а потом опять упорно, помогая друг другу, карабкаются по круче и атакуют врага. Гитлеровцы отбиваются отчаянно, но не выдерживают. Наша пехота сбрасывает их с высот. Главная полоса вражеской обороны начала давать трещины. Ломая ее, 65-я армия продвигается в глубину — с большим трудом на левом фланге и успешнее на правом, на стыке с 21-й армией…»
— Товарищ командующий, танковый корпус генерала Родина подошел к берегам Дона! — громко доложил начальник штаба генерал Стельмах. — Экипажам машин предстоит форсировать реку, но генерал пока не решил, как это сделать с меньшими потерями.
— Пусть хорошо подумает, но делает это без передышки, — отозвался Ватутин. — Нам дорог каждый час!..
22 ноября, когда 26-й танковый корпус генерала Родина достиг к вечеру берегов батюшки Дона, разведчики доложили комкору, что мост через Дон охраняют немцы.
— Что будем делать? — спросил генерал Родин, глядя на начальника штаба. — Может, рискнем перехитрить врага?
— Как? — не понял начальник штаба.
— Ты подбери мне смельчака из числа командиров, который мог бы возгласить небольшой отряд танков.
— Есть такой смельчак — подполковник Филиппов, — предложил начальник штаба. — Он храбр и хитер.
— Давай его ко мне…
Подполковник Филиппов внимательно слушал генерала Родина. А тот говорил о том, что надо под покровом ночи захватить мост, чтобы обеспечить через него переход всех машин корпуса.
— Сумеешь все сделать, представлю к званию Героя Советского Союза, — серьезно сказал генерал Родин. — Ты меня знаешь давно: если что-то пообещаю, кровь из носу, а выполню!
— Как это сделать? — спросил смущенный Филиппов.
Комкор засмеялся, отчего его лицо стало добродушным:
— А ты подумай, как. Мне доложили, что ты мастер на всякие хитрости. Вот и докажи, что это так.
Лицо Филиппова просияло:
— Я уже придумал…
Едва наступила ночь — как шесть танков Т-34 под командованием подполковника Филиппова с включенными фарами и на полном ходу подошли к переправе. Немецкие часовые, охранявшие мост, в кромешной тьме приняли их за своих, на что и рассчитывал подполковник Филиппов. Короткая схватка на мосту — и вся вражеская охрана была перебита, а мост оказался в руках танкистов. Командир отряда знал, что немцы попытаются отбить его, и приказал бойцам занять круговую оборону. И тут появились немцы. Завязался ожесточенный бой. Враг трижды пытался сбить с моста отряд Филиппова, но у него это не получилось. Танкисты удерживали мост, пока не подошли основные силы танкового корпуса. Генерал Родин вылез из своего танка и расцеловал подполковника Филиппова.
