— Дядя, что-нибудь случилось? — спросила Орсина.
Совместный завтрак был омрачен хмурым молчанием барона. Орсина улыбнулась лучшей улыбкой, которая никогда не подводила, но Эммануил не отреагировал.
— Дело во мне? — настаивала племянница.
— Да, — ответил наконец барон. — Странно, что ты до сих пор этого не поняла.
— Но что я такого сделала?
— Молчи, не береди мне рану. Слушай меня внимательно: ты не должна была никому говорить о нашей книге. Никому, особенно этому бесталанному американцу. Просить его помочь в работе, которую ты должна проделать сама, — святотатство. Не показывай ему книгу.
— Но, дядя, его знание староитальянского и латыни может помочь.
— Чушь. Выполни задание сама — пожнешь плоды трудов. Никто не должен видеть нашей семейной реликвии, абсолютно никто. Поняла? Я предупредил тебя. Учти эту ошибку и не совершай ее впредь. — Гнев и негодование барона внезапно исчезли. Он мягко произнес: — Выпей чаю, дорогая. Это твоя любимая смесь, бабушкин рецепт.
На ленч собрались все. Стол накрыли в доме — в зале с фресками, которыми так восхищался Лео. Он с облегчением вздохнул, увидев Анжелу, бодрую и энергичную, — присутствие младшей племянницы сдержит барона, он не станет задавать Лео бесконечные вопросы. Орсина и Найджел вошли, держась за руки: муж смеялся, однако в жене не было видно той живости, что поразила Лео при первой встрече в Риме. Орсина, по-прежнему прекрасная, выглядела напряженной и обеспокоенной.
— Приветствую, друзья, — сказал Найджел, садясь за стол. — Простите, что заставили ждать, но дело было срочное.
Он взглянул на Орсину, которая густо покраснела. Краснеть бы ей дальше, если б Найджел продолжил рассказ, но тут зазвонил его сотовый.
— Я должен ответить. — Найджел встал. — Сливаемся с большой компанией… В общем, простите.
Барон велел Думитру подавать к столу, были приготовлены холодные блюда.
— Найджелу не следовало приносить телефон, — прокомментировал Эммануил.
— О, дядя, не вините Найджела в том, что он зарабатывает триллионы! Таков уж он, — высказалась Анжела, опередив Орсину.
— Не говори так. Мы воспитаны иначе и не настолько невежественны, чтобы говорить за столом о делах и деньгах.
— Верно, но я буду защищать Найджела, он мне нравится.
Вернулся Найджел.
— Анжела заступается за меня? — спросил он. — Как благородно с ее стороны! И как великодушно с вашей стороны, барон, простить меня!
Найджел именовал Эммануила его титулом, и барону это льстило.
Анжела вновь стала центром внимания. Похоже, она нравится Найджелу больше Орсины. Впрочем, Лео и сам не мог устоять перед чарами младшей сестры Орсины, так что суждение выходило предвзятым. Тем более Найджел, хотя и отпускал шпильки в адрес супруги, относился к ней тепло и с уважением.
— Профессор, — сказал вдруг баром, — мы еще не слышали вас. Как вы себя чувствуете?
Лео слегка покраснел и ответил:
— Спасибо, чувствую себя превосходно и наслаждаюсь обществом.
Должно быть, ответ прозвучал не слишком-то убедительно.
— Только не говорите, что все еще думаете о теракте, — не отставал барон.
— Как раз о нем и думаю. Никак не могу забыть.
— Понимаю, вы были так близко от станции, когда прогремел взрыв. Однако не терзайтесь виной выжившего, это грешно. Здесь — оазис, не тревожьтесь воспоминаниями.
— Мне очень нравится гостить у вас. Благодарю за радушный прием.
— Не стоит. Профессор, еще бокал вина?
— У меня есть тост: за жизнь! — предложила Анжела.
— За жизнь! — раздался хор голосов.
Отпив белого вина, Найджел отметил отличный вкус барона.
— Мне звонили из Маранелло, — сказал он, делясь планами на день. — Все улажено, за мной заедет Джанни, механик, мы поедем в Маранелло и там опробуем несколько машин. Я присмотрел «феррари» 1967 года, хочу купить для своей коллекции.
— Можно с тобой? Ну пожалуйста, — попросила Анжела, улыбаясь так, что отказать ей было попросту невозможно.
— Орсина, ты не против? — поинтересовался Найджел.
Орсина не была равнодушна к старым автомобилям, но за последние годы повидала их достаточно. К тому же ей хотелось провести побольше времени с Лео.
— Нет, не против. Поезжайте, развлекитесь, только веди аккуратно, — ответила она.
