– Обещай, что посвятишь меня во все это, – потребовал теннисист, оценив молчание родственника. – Скоро моя спортивная карьера закончится, и я займусь изучением всего того, что изучаешь ты. Или будет уже поздно?
– Учиться никогда не поздно, смотря какую цель поставить. Но давай сменим тему, мне тоже хочется услышать о твоих подвигах. Откуда прибыл в Москву на этот раз?
– Из Германии, дошел до полуфинала «Кубка Берлина».
Марат оживился и принялся описывать свои переживания до игры, во время игры и после. Тарас слушал его с удовольствием, получая подпитку бодрости и оптимистического отношения к жизни. Марат был счастливым человеком, поднявшимся на Олимп профессионального тенниса не только с помощью упорного труда, но и благодаря особенностям характера, жизнерадостного и легкого.
Незаметно пролетели два часа, пришла пора расставаться, и Тарас почувствовал, что в компании с парнем-везунчиком вполне отдохнул. Можно было возвращаться к своим рабочим проблемам и готовиться к следующему погружению в бездну родовой памяти.
Марат заплатил за ужин, не дав это сделать Горшину, и они направились к выходу из ресторана, провожаемые взглядами молодых, хорошо одетых красавиц, сидевших парами и поодиночке в ожидании кавалеров. Обычно они подсаживались для знакомства за столик к тем, кто заявлялся в ресторан без дам, однако к беседующим родственникам не подошли. Тарас заранее поставил вокруг столика «завесу интима», отпугивающую всех, кроме обслуживающего персонала.
На улице царствовала холодная и сырая апрельская ночь. Дождь перестал, но уюта и тепла от этого не прибавилось. Гулять по улицам по такой погоде не хотелось.
– Все еще на своей старушке ездишь? – похлопал по капоту «вольво» Марат. – Пора менять. Хочешь, я тебе свой «мерс» отдам?
– Спасибо, не надо, – хмыкнул Тарас. – На твоей торпеде только в соревнованиях участвовать, а я не спортсмен, как ты.
Марат хохотнул.
– Да, машина – зверь, не ездит, а низко летает. Люблю прокатиться с ветерком. Пошли, покажу свой телик.
Они подошли к серебристому трехдверному «мерседесу» полуспортивного типа, стоящему прямо напротив въезда на паркинг ресторана, среди мощных джипов и других «мерседесов». Марат открыл салон и показал встроенный в панель управления дисплей телевизора:
– «Элджи», ловит все программы.
– Когда же ты успеваешь его смотреть? – покачал головой Тарас. – Не во время движения, я надеюсь?
Марат засмеялся:
– Можно и во время, компьютер сам притормозит или остановит машину, если что.
В это время на площадку въехал огромный «лексус» редкого сиреневого цвета, остановился напротив. Из него выглянул здоровенный бритоголовый бугай в черных очках (ночью!), в белом костюме с черным галстуком.
– Эй, мужик, выкатывайся побыстрей, я аппарат поставлю.
Тарас и Марат переглянулись.
– А повежливей попросить нельзя? – сказал Марат. Бритоголовый вытаращил глаза:
– Что ты брякнул?!
Марат демонстративно хлопнул дверцей машины.
– Подождешь, я раздумал выезжать.
– Ты на кого трусами машешь, козел?! – изумленно покрутил головой здоровяк. – Здесь же каждая собака меня знает!
– Собаки, может, и знают, а люди нет. Ставь свой аппарат, где хочешь, мест хватает.
– Ну смотри, я тебя предупредил!
Джип сдал назад, развернулся и, проезжая мимо, вильнул вправо, так что его мощный никелированный бампер снес номер на бампере «мерседеса» и разбил блок-фару. Как ни в чем не бывало «лексус» еще раз повернул и занял место в соседнем ряду машин, в десятке метров от остолбеневшего Марата. Из него со смехом выбрались трое парней в белых костюмах, похожие друг на друга, как патроны из одной обоймы, и вальяжный господин в смокинге.
– Вот сволочь! – опомнился Марат. – Он же мне фару разбил! Я же его за это…
Теннисист сунул руку в бардачок машины и достал пистолет. Тарас понял, что пора брать ситуацию под контроль.
– Не суетись, – спокойно сказал он, накрывая пистолет ладонью и заставляя руку с пистолетом опуститься. – Не хватало нам только стрельбы.
– Это газовый…
– Зато у них наверняка настоящие. Попробуем договориться.
– Ну что, козел, доквакался? – сказал, подходя, бритоголовый бугай в очках. – Я тебя предупреждал. В следующий раз не будешь зазря рот разевать.
