И тут Люся поймала на себе его взгляд. Нет, никогда Гена не смотрел на нее с такой откровенной злостью и вместе с тем с обожанием. Или это была не злость, а что-то другое? Черепашке стало не по себе.
– Что ты на меня так смотришь?
– Интересно, что же такого тебе этот Ник сказал? – ушел от ответа Гена.
– Да так, – пожала плечами Люся, – ничего особенного.
Они сидели в баре клуба «Форпост». Черепашка, Ник Рок-н-ролл и Гена. Успевший умыться и переодеться, Ник держался спокойно и вполне адекватно отвечал на журналистские вопросы Черепашки. Гена смотрел на его открытое, хотя и сильно уставшее лицо и не мог поверить, что это тот же самый человек, который всего лишь четверть часа назад выделывал на сцене нечто невообразимое. Беседа уже подходила к концу, были оговорены день и время студийной съемки. Ник с радостью, без тени кокетства и жеманства откликнулся на предложение Люси стать героем одной из ближайших программ «Уроки рока». Теперь Черепашка пыталась разгладить один из текстов его песен, который Ник безжалостно смял во время концерта и бросил в зал. Случилось так, что бумажный комок угодил прямо Черепашке в руки, и, как истинный журналист, она просто не могла не использовать эту случайность в корыстных целях. Тем более, что в творчестве Ника именно тексты песен интересовали ее больше всего. Наконец ей удалось справиться с измятым листом, и слова, старательно выведенные явно не рукой Ника, стали теперь вполне различимы.
– Эта песня называется «Они ни о чем не мечтают». – Черепашка пристально вглядывалась в текст.
– Именно так, – подтвердил Ник.
– Старые седые официантки отказались от него.
И когда я иду по освещенным тротуарам
и заглядываю в окна богаделен,
я вижу, что они его потеряли, —
медленно прочитала Черепашка и подняла глаза на Ника. – В этой песне постоянно звучит этот рефрен: «Его у них больше нет. Они его потеряли. Они от него отказались...» Ник, вы в самом деле считаете, что ни у кого из тех, кто вас окружает, в душе нет Бога?
– Ну почему же ни у кого? Кое у кого есть. Понимаешь, может, я, конечно, слишком много на себя беру, но мне кажется, что я с первого взгляда научился распознавать, кто с Богом живет, а кто – без. По глазам.
И прежде чем Черепашка успела осмыслить его ответ, Ник вскочил со стула, дико вращая глазами, обвел всех присутствующих быстрым взглядом и, остановив его наконец на Черепашке, изрек, понизив голос:
– У тебя – есть, а вот у него, – Ник указал пальцем на Гену, – у него – точно нет! Сто процентов!
Услышав это, Гена резко встал и, коротко кивнув, покинул помещение бара.
– Ну, зачем вы так? – с упреком спросила Черепашка.
– Да я же пошутил, – принялся оправдываться Ник. – Просто не надо так буквально понимать тексты песен! – Он виновато улыбнулся.
Черепашка поднялась, попрощалась с Ником, еще раз уточнила время съемки и поспешила к выходу. Все-таки это она привела сюда Гену, а значит, в какой-то степени чувствовала свою ответственность за него.
– Извини меня, пожалуйста! – крикнул ей вслед Ник. – И парню своему передай мои извинения! Хочешь, я ему сам позвоню?
Люся обернулась, замотала головой и, помахав Нику рукой, скрылась в темном проходе.
Гена ждал ее на улице. За все время, пока они шли до метро, он не произнес ни слова. Несколько раз Люся пыталась объяснить ему, что это была шутка, продолжение того, что они видели на сцене, и все такое. Но Гена оставался нем, и тогда Черепашка, передав ему извинения Ника, тоже замолчала.
– Вот видишь, как все получилось, – грустно улыбнулась Черепашка, когда они с Геной остановились около ее подъезда. – Я же говорила, тебе не стоит идти на Ника...
– Да при чем тут Ник! – Казалось, Гену прорвало – с такой неожиданной горячностью прозвучала эта фраза. – Дело не в Нике, а в тебе!
– Как это? – не поняла Черепашка.
Гена сделал брови домиком, отчего его лицо приобрело совсем детское выражение, набрал полные легкие воздуха, видимо, он хотел сказать что-то еще, но потом резко выдохнул, махнул рукой и зашагал прочь. Люся провожала взглядом его в миг осунувшуюся и даже как будто бы усохшую фигуру.
