Комната стала другой. Не та мебель и пронзительно-яркие картины на стенах. У него не было и никогда не будет таких картин!
Позади него снова щелкнул замок, и он стремительно обернулся. Дверь распахнулась, и в комнату вошел саблезубый тигр.
При виде Максвелла огромный кот припал к полу и заворчал, обнажив шестидюймовые кинжалы клыков.
Максвелл осторожно попятился. Тигр медленно пополз вперед, по-прежнему ворча. Максвелл шагнул назад, почувствовал удар по лодыжке, попытался удержаться на ногах и понял, что падает. Он же видел этот пуфик! Мог бы, кажется, вспомнить… но не вспомнил, споткнулся о него и сейчас здорово шлепнется. Он попытался расслабиться, ожидая удара о жесткий пол, но вместо этого его спина погрузилась во что-то мягкое, и он сообразил, что приземлился на кушетку, которая стояла за пуфиком.
Тигр в изящном прыжке повис в воздухе, прижав уши, полуоткрыв пасть и вытянув массивные лапы вперед, словно таран. Максвелл вскинул руки, загораживая грудь, но лапы отбросили их в сторону, как пушинки, и придавили его к кушетке. Огромная кошачья морда со сверкающими клыками придвинулась к самому его лицу. Медленно, почти ласково тигр опустил голову, и длинный розовый язык, шершавый, как терка, облизал щеки Максвелла.
Гигантский кот замурлыкал.
— Сильвестр! — донеслось из-за двери, — Сильвестр, немедленно прекрати!
Тигр еще раз ободрал языком лицо Максвелла и присел на задние лапы. Ухмыляясь и поставив уши торчком, он рассматривал Максвелла с дружеским и даже восторженным интересом.
Максвелл приподнялся и сел, откинувшись на спинку кушетки.
— Кто вы, собственно, такой? — спросила стоявшая в дверях девушка.
— Видите ли, я…
— Однако вы не из робких, — заметила она.
Сильвестр замурлыкал громче.
— Извините, мисс, — сказал Максвелл, — но я здесь живу. Во всяком случае, жил раньше. Это ведь квартира семь — двадцать один?
— Да, конечно, — кивнула она. — Я сняла ее ровно неделю назад.
— Я мог бы догадаться, — сказал Максвелл, пожимая плечами. — Ведь мебель другая!
— Я потребовала, чтобы хозяин вышвырнул прежнюю, — объяснила она. — Это было что-то чудовищное.
— Погодите, — перебил Максвелл. — Старый зеленый диван, довольно потертый…
— И бар орехового дерева, — подхватила девушка. — И гнуснейший морской пейзаж, и…
— Достаточно, — устало сказал Максвелл. — Вы вышвырнули отсюда мои вещи.
— Не понимаю… Хозяин сказал, что прежний жилец умер. Несчастный случай, если не ошибаюсь.
Максвелл медленно поднялся на ноги. Тигр последовал его примеру, подошел поближе и начал нежно тереться головой о его колени.
— Сильвестр, перестань! — скомандовала девушка.
Сильвестр продолжал свое занятие.
— Не сердитесь на него, — сказала она. — Он ведь просто большой котенок.
— Биомех?
Девушка кивнула.
— Поразительная умница. Он ходит со мной повсюду. И всегда ведет себя прилично. Не понимаю, что на него нашло. Наверное, вы ему понравились.
Говоря все это, она смотрела на тигренка, но тут внезапно бросила на Максвелла внимательный взгляд.
— Вам нехорошо?
Максвелл покачал головой.
— Вы что-то очень побелели.
— Небольшое потрясение, — объяснил он. — Вероятно, в этом все дело. Я сказал вам правду. До недавнего времени я действительно жил здесь. Произошла какая-то путаница…
— Сядьте, — приказала она. — Хотите выпить чего-нибудь?
— Если можно. Меня зовут Питер Максвелл, я профессор…
— Погодите! Максвелл, вы сказали? Питер Максвелл… Ведь так звали…
— Да, я знаю, — сказал Максвелл. — Так звали того человека, который умер.
Он осторожно опустился на кушетку.
— Я принесу вам чего-нибудь, — сказала девушка.
Сильвестр подобрался поближе и ласково положил массивную голову Максвеллу на колени. Максвелл почесал его за ухом, и Сильвестр, громко замурлыкав, чуть-чуть повернулся, чтобы показать Максвеллу, где надо чесать.
Девушка вернулась с рюмкой и села рядом.
— Но я все-таки не понимаю… Если вы тот, кто….
— Все это, — заметил Максвелл, — очень запутано.
— Должна сказать, что держитесь вы неплохо. Немного ошеломлены, пожалуй, но не сокрушены.
— По правде говоря, — признался Максвелл, на самом-то деле я не был застигнут врасплох. Меня поставили об этом в известность, но я не поверил. То есть не позволил себе поверить. — Он поднес рюмку к губам. — А вы не будете пить?
