Да, это неплохо.
Это, в конце концов, разумно.
И все равно тянет домой…
— Так что, ждать тебя? — спросил Андрей.
— Возвращайся, а-а? — заканючил Иуда. — С тобой интересно.
— Да, врешь складно, — кивнул Савл.
— Ладно, ждите, — буркнул я. — В ином обличье…
Я с ненавистью оглядел себя. Тело было прикрыто каким-то мешком с отверстиями для рук, ног и головы, поверх был наброшен ношеный дорожный плащ, под этим покровом скрывалась исхудавшая, очень похожая на человеческую, зеленовато-синюшная плоть. Только и отличий, что на конечностях по шесть пальцев, ноздри смотрят вверх и шевелюра на голове более напоминает птичье оперение, чем привычные волосы. Местные — полноценные, наделенные разумом существа, озабоченные постройкой ковчега, на котором они надеются спастись во время взрыва взбесившегося Дауриса. Все вместе. По крайней мере, в их уставе сказано: «Ни один из малых сих забыт и брошен не будет».
Наконец меня втащили на вершину пологого холма, поставили носилки на каменную россыпь. Сразу, где надо, подравняли, в голову обломок скалы подложили — аккуратность у них в крови. Положили ногами на восток, чтобы я мог видеть восход Тавриса.
— Так что, учитель? — обратился ко мне Петр (видно, что-то надумал). — Может, похоронить тебя по-людски, землицей присыпать? Зачем эти чудеса с воскресением? Потом сколько времени обмысливать их придется.
— Ступайте, — я едва пошевелил пальцами. — Отхожу. Спаси вас Бог.
Они потоптались, потом гуськом пошли по тропке, ведущей к подножию. Долго среди камней помелькивала розовато-лиловая, поблескивающая лысина Петра, потом и она исчезла. Скоро они все также гуськом взобрались на соседний пригорок — расселись, стали ждать обещанного чуда. Я им про Христа рассказывал, теперь то же самое они ждали от меня. Я ничем не мог им помочь, силы уже были на исходе. Грустно было помирать на чужбине, в одиночестве, не выполнив контракт, не отыскав местонахождение ковчега. Хотя в договоре был пункт о форс-мажорных обстоятельствах. Все равно безлюдье угнетало. О родных я не говорю, они далеко, за несколько миллионов световых лет, в другой спиральной ветви Галактики, но из этих, пославших меня сюда, кто-нибудь мог бы откликнуться, навестить, поприсутствовать на похоронах, слезу обронить. Где ты, ржавая летающая тарелка, дружок-вернослужащий?
«Здесь я, здесь, — знакомое, с гнусавинкой бормотанье проклюнулось в сознании. — Уже вторые сутки в зарослях отлеживаюсь. Что так долго в ящик играешь, не впервой вроде бы. Заждались тебя…»
Мне стало легче. Не придется гнить на вершине, никакая хищная тварь не тронет тело. Хоть и чужое, а все-таки свое. Кроме того, раз «Быстролетный» по поручению, значит, сознание будут переписывать с этого лилового хлопца, и в первозданное состояние я вернусь с опытом пребывания на Хорде. Невелика прибыль, но все же…
Между тем вершину холма начало густо затягивать туманом. Он наползал клубами, будто спешил. Уже в белесой мгле меня подхватили мягкие лапы манипулятора, втащили в шлюзовую камеру. Голова моя оказалась зажатой в чем-то, напоминающем шлем, потом оцепенело тело.
Затем молчание…
Однажды китайскому мудрецу Чжуань Цзы приснилось, будто он красивая бабочка, порхающая над цветком. Утром мудрец задумался — кто же он на самом деле? Человек, которому привиделось, что он легкокрылая бабочка, или наоборот, бабочка, которой снится, будто она — китайский мудрец?
Не знаю, из чьих окороков и костей меня слепили на этот раз, однако в нынешнем своем теле я почувствовал себя намного лучше, чем при первом воплощении в хордянина. Изобразили стариком, однако здоровья и силушки хозяин отвесил, дай Бог всякому. Был я теперь высок, худ, костист, губы сделали потоньше, да еще с этаким чувственным изгибом. Нос большой, пеликанистый. На лбу и темени залысина, обрамленная венчиком седых, вьющихся перьев. Взгляд пронзительный… Зрачки у хордян — по-видимому, из-за обилия света — махонькие, темные. Мне же, по знакомству, устроил пошире и густо-бирюзовые. Одним словом, с точки зрения хордян я — смотрелся. Изобилие света не досаждало мне, наоборот, наоборот, я скоро отогрелся, и синюшная плоть приобрела лиловый оттенок.
